Блестящая будущность

— О, да, да, — закричала Камилла, бушующія чувства которой бросились, повидимому, изъ ея ногъ въ грудь. — Все это врно! Я знаю, что глупо быть такой любящей, но ничего не могу съ собою подлать. Конечно, мое здоровье поправилось бы, если бы я была другая, но я все же не желаю перемнить свой характеръ. Онъ причиняетъ мн много страданій; но мн утшительно знать, что у меня такой характеръ, когда я просыпаюсь ночью.

Послдовалъ новый взрывъ чувствъ.

Миссъ Гавишамъ и я все это время не переставали кружить по комнат, то задвая подолы постительницъ, то удаляясь на противоположный конецъ мрачной комнаты.

— И потомъ хоть бы взять Матью! — продолжала Камилла. — Никакого участія въ моихъ естественныхъ привязанностяхъ, никогда не придетъ справиться о здоровьи миссъ Гавишамъ!

При имени Матью миссъ Гавишамъ остановила меня и сама остановилась и такъ взглянула на говорившую, что та съежилась.

— Матью придетъ провдать меня, — сказала миссъ Гавишамъ, — когда я буду лежать на этомъ стол. Вотъ гд онъ будетъ стоять, — и она ударяла клюкой по столу, — у моего изголовья! А ваше мсто вотъ тутъ! а вашего мужа — тутъ! А Сара Покетъ тамъ! И Джоржіана тамъ! Ну, теперь вы знаете, гд найти мста, когда начнете пировать на моихъ похоронахъ. А пока ступайте домой!

Посл каждаго имени она стукала палкой по столу и теперь сказала:

— Веди меня! веди меня! — и мы опять закружили по. комнат.

Пока Эстелла свтила имъ, провожая ихъ по лстниц, миссъ Гавишамъ ходила по комнат, опираясь на мое плечо, но все тише и тише. Наконецъ она остановилась около камина, нсколько секундъ глядла въ огонь, бормоча что-то про себя, и наконецъ проговорила:

— Сегодня день моего рожденія, Пипъ.

Я хотлъ пожелать ей еще много лтъ здравствовать, но она приподняла клюку:

— Я не терплю, чтобы о немъ говорили. Я не терплю, чтобыт, которые только что ушли отсюда, о немъ говорили. Они приходятъ сюда въ этотъ день, но не смютъ упоминать о немъ.

Я, конечно, посл этого не пытался поздравить ее съ днемъ рожденія.

— Въ этотъ день, за много лтъ до твоего рожденія, эта груда плсени, — она толкнула клюкой кучу паутины, — была принесена сюда; мы вмст износились. Мыши изгрызли пирогъ, и боле острые зубы, чмъ мышиные, изгрызли меня. Хорошо, если бъ меня мертвую положили на этотъ столъ въ этотъ самый день!

Она стояла у стола и глядла на него, точно видла себя уже мертвою. Я не двигался. Пришла Эстелла и тоже не трогалась съ мста. Наконецъ миссъ Гавишамъ какъ бы опомнилась и сказала:

— Дайте, я погляжу, какъ вы играете въ карты! отчего вы до сихъ поръ не играете?

Съ этими словами мы вернулись въ прежнюю комнату и принялись за игру въ карты; какъ и въ тотъ разъ, я постоянно оставался дуракомъ, а миссъ Гавишамъ слдила за нами, обращала мое вниманіе на красоту Эстеллы и украшала ее своими драгоцнностями.

Эстелла съ своей стороны обращалась со мной, какъ и въ первое мое посщеніе, съ тою только разницей, что она даже не говорила со мною. Мы сыграли игръ шесть; посл того назначенъ былъ день, когда мн явиться снова; я былъ отведенъ внизъ во дворъ, и тамъ накормленъ, какъ собака, а затмъ предоставленъ самому себ. Увидя, что калитка въ садъ отперта, я туда прошелъ съ цлью осмотрть садъ. Онъ былъ совсмъ запущенъ, и, обойдя его, я заглянулъ въ оранжерею, гд ничего не было, кром засохшихъ виноградныхъ лозъ и нсколькихъ пустыхъ бутылокъ; посл осмотра сада я очутился въ мрачномъ уголку двора, куда раньше глядлъ изъ окна. Не сомнваясь ни на минуту, что домъ теперь совсмъ пустъ, я заглянулъ въ другое окно и къ великому своему удивленію встртился глазами со взглядомъ какого-то блднаго молодого джентльмена съ красными вками и свтлыми волосами.

Этотъ блдный молодой джентльменъ быстро скрылся и сейчасъ же вновь появился передо мной. Онъ сидлъ за книгами, когда я взглянулъ въ окно, и теперь увидлъ, что онъ запачкался чернилами.

— Ого! — сказалъ онъ, — какой малый!

«Ого!» — общее восклицаніе, на которое, какъ я замтилъ, всего лучше отвчать тмъ же; поэтому я тоже произнесъ: — «Ого!» но изъ вжливости пропустилъ слова: «какой малый».

— Кто васъ впустилъ сюда? — спросилъ онъ.

— Миссъ Эстелла.

— Кто позволилъ вамъ заглядывать въ окна?

— Миссъ Эстелла.

— Давайте драться, — сказалъ блдный молодой джентльменъ.

Что могъ я сдлать, какъ не послдовать за нимъ? Впослдствіи я часто задавалъ себ этотъ вопросъ; но могъ ли я поступать иначе. Манеры джентльмена были столь ршительныя, а самъ я былъ такъ удивленъ, что послдовалъ за нимъ, точно заколдованный.

— Постойте минутку, — сказалъ онъ, оглядываясь на меня, когда мы отошли нсколько шаговъ. — Я долженъ доставить вамъ поводъ для драки. Вотъ онъ!

Онъ хлопнулъ руками, лягнулъ одной ногой, взбудоражилъ мои волосы, снова хлопнулъ руками, нагнулъ голову и ударилъ меня въ животъ.

Такое боданіе на манеръ быка было мн особенно непріятно, потому что я только что полъ. Поэтому я треснулъ его и собирался треснуть еще разъ, но онъ сказалъ: «Ага! вотъ вы какъ?» и принялся вертться въ разныя стороны, чмъ сильно меня озадачилъ.