Блестящая партия

Софи улыбнулась. Нагнувшись, она пробиралась за ним под густыми тяжелыми ветками. Под деревом было почти совсем темно.

– Что мы делаем? – спросила Софи, и голос у нее тоже стал хриплым.

– Крадем возможность побыть немного наедине.

– Это опасно, Джеймс. Если кто-нибудь нас увидит...

Не дав ей договорить, он прижался спиной к толстому стволу дерева и нежно привлек ее к себе.

– Никто не увидит. Придвиньтесь ближе ко мне.

– Зачем? – шепотом спросила она.

– Затем, что мне нужны ваши губы, Софи.

В темноте она почти не могла видеть лицо и только чувствовала, где находились его губы. Ощущение, возникшее у Софи, когда она их касалась, вызвало дрожь во всем ее теле.

– Ну, так возьмите их, – выдохнула она, прижавшись к нему губами, стараясь утолить желание, мучившее ее уже в течение нескольких недель.

Их поцелуй был долгим и горячим. Колени у нее подкосились, она застонала, чувствуя особенный пряный вкус его языка.. Инстинкт заставил ее прижаться к нему бедром, и, когда он застонал, она почувствовала жар, исходивший от него.

Джеймс наклонил голову сначала в одну сторону, затем в другую. Казалось, что, целуя Софи, он пытался утолить мучившие его голод и жажду одновременно. Она сорвала с рук длинные перчатки и позволила им упасть на землю, а затем, не стесняясь, провела рукой по его груди и ниже, проникая под пояс брюк. Она попыталась расстегнуть пуговицу на брюках, стремясь дотронуться до него, но Джеймс схватил ее за руку и покачал головой:

– Вы пытаетесь проникнуть на опасную территорию, моя дорогая. Пока еще не время.

Где-то вдалеке прокричала сова.

– Но это ожидание, Джеймс, оно просто невозможно. Я ни о чем больше не могу думать. Я хочу все узнать и все почувствовать.

Прикрыв глаза, герцог несколько мгновений стоял молча.

– Когда вы говорите такие слова, мне невероятно трудно оставаться порядочным джентльменом.

Видно было, что он с большим трудом пытается сдержать себя, и по каким-то не совсем понятным причинам трудность, с которой Джеймс справлялся со своими чувствами, доставляла Софи огромное удовлетворение. Она снова поцеловала его. Ей приятно было сознавать, что она может столь сильно взволновать этого человека.

Дальнейшая его реакция была мгновенной: он обеими руками обнял голову Софи, и его язык оказался у нее во рту.

– Мне следует поскорее отвести вас обратно, – прошептал Джеймс, покрывая поцелуями ее шею.

Склонив голову набок, Софи негромко попросила:

– Нет, еще не сейчас. Пожалуйста.

– Вам не следует просить меня об этом, моя дорогая, иначе вы окончательно сведете меня с ума.

– Тогда тем более я буду просить. Пожалуйста, Джеймс, ну, пожалуйста...

Софи почувствовала, как он улыбнулся и потом осторожно прикусил ей ухо.

– Неужели никакой жалости ко мне?

– Сейчас для меня ничего не имеет значения, кроме ощущения вашей руки в темноте: до сих пор я не чувствовала ничего подобного. Между нами все произошло невероятно быстро, а теперь время тянется ужасно медленно. Я хочу стать вашей женой сегодня, прямо сейчас.

С трудом оторвавшись от нее, герцог оглянулся на светящиеся окна. В доме оркестр играл вальс Штрауса, и мелодичные звуки разносились по всему саду.

– Мы и так уже слишком давно покинули зал.

Он был совершенно прав, и Софи это знала, но от этого ей было ничуть не легче.

– Я понимаю. – Она старалась говорить спокойно. – Нам следует вернуться, но мне ужасно не хочется.

– Я тоже этого не хочу, но... Одно могу сказать: вы просто необыкновенная женщина, Софи!

Довольно улыбнувшись, Софи подняла с земли перчатки и одернула платье.

– Хорошо. Раз вы настаиваете...

– Наконец вы пожалели меня! – с иронией произнес Джеймс и, поправив галстук, галантно предложил ей руку.

Через несколько секунд они возвратились в зал.

Джеймс танцевал со своей будущей женой, флиртовал с ней и, в конце концов, вынужден был отказаться от безуспешных попыток сдерживать свои чувства. В саду прикосновение ее влажных горячих губ вызвало в нем восторг, и он был совершенно сбит с толку своей реакцией на прикосновение ее ищущих жадных рук.

Сейчас Софи стояла рядом с ним, чинно беседуя с одним из джентльменов, а ему безумно хотелось прикоснуться к ней, сорвать с нее перчатки и поцеловать каждый ее тоненький пальчик, а затем повторять это бессчетное количество раз. Казалось, какие-то прежде запертые ворота открылись, и он оказался полностью во власти потока неконтролируемых желаний и страстей.

Оглянувшись, герцог подозвал официанта и взял с подноса бокал.