Блестящий шанс. Охота обреченного волка. Блондинка в бегах

Я проспал сутки и, когда опять проснулся, ощутил приятную слабость во всем теле — вот только порезы на ногах и спине болели. Я спросил, нашла ли она деньги, Роуз кивнула и расплакалась. Говорить мне было так же трудно, как подняться с постели, но тем не менее я спросил:

— В чем дело? Почему ты плачешь?

— Ах ты, алчный гад! — крикнула Роуз.

— Послушай, детка, я же это сделал для тебя! — ответил я, медленно проговаривая слова.

— Да ты же чуть не утонул! Ты думаешь, мне это очень нужно? Или ты считаешь, что твоя смерть стоит каких-то денег?

— Я же говорю, что сделал это для тебя. Хочешь… пересчитать?

— Алчный гад! — повторила она, отойдя от кровати.

Я был слишком слаб и ничего не понял. Проснувшись ближе к вечеру и немного поев, я уже ощутил себя вполне окрепшим для дискуссии. Она еще не остыла, и я спросил:

— Дорогая, да что с тобой? Марш-бросок за твоими бабками мне вовсе не доставил удовольствия!

— Естественно! Ты сам готов был рисковать жизнью ради каких-то вшивых денег! Если бы у меня не было этих денег, если бы я их потеряла, ты бы что сделал, прогнал меня?

— Роуз, ты что, свихнулась от страха? Ты хоть отдаешь себе отчет в том, что это значит для… нас с тобой — остаться без цента на этом островочке посреди океана?! Рано или поздно нас бы депортировали отсюда, и нам пришлось бы обратиться за помощью к властям. Ты этого хотела? Вот почему я поплыл за твоими деньгами. А то, что эти деньги принадлежат тебе, ровным счетом ничего не значит.

— Уж это точно! — Ее лицо вдруг исказила мерзкая усмешка.

Я перевернулся на другой бок, лицом к стене, и скоро опять заснул. Я не понимал, что гложет ее, но на следующий день, когда я уже встал, она снова была спокойна. Мы больше не говорили о деньгах, и спустя неделю Роуз вообще обо всем забыла.

От «Морской принцессы» не осталось ни досочки — даже старенького эссекского мотора После того как яхта раскололась, ее обломки унесло в океан. А к концу месяца, когда я полностью оправился, Роуз согласилась с моими доводами, что нам необходима новая яхта. Я позаимствовал у Анселя старенькую шлюпку — типичную островную посудину с исполинским парусом из мешковины, которая буквально летела по волнам, и сделал на ней сорокамильный переход в Джорджтаун. Покупать там было нечего, но от одного торговца яхтами я узнал об одной посудине, стоящей на приколе в Сен-Круа на Виргинских островах. Телеграммой я запросил побольше информации об этой лодке, и, судя по полученному мной ответу, ее стоило осмотреть. Я отправился обратно на наш островок, рассказал об этом Роуз и предложил ей отправиться вместе со мной в Кингстон, а оттуда самолетом добраться до Сен-Круа. Разумеется, она боялась появиться в американском порту. Наконец я попросил ее дать мне десять кусков и совершить покупку одному. Она некоторое время раздумывала — и я прекрасно догадывался, какие мысли роятся у нее в голове. Но ведь яхта нам была нужна позарез, и она это понимала.

В конце концов Роуз передала мне нужную сумму.

— Я вернусь дней через десять или раньше.

— Я засвечу огонь в окошке и буду тебя ждать.

Я схватил ее и с силой встряхнул.

— Мне не нравятся твои мысли. Мне вовсе не нужен огонь на окошке — я и так вернусь. Ясно?

Она меня сладко поцеловала, и мы устроили себе ту еще прощальную ночь.

Выйдя из самолета в Сен-Круа с полными карманами денег, я чувствовал себя крутым мужиком. Яхта оказалась просто игрушкой. Какой-то богатенький чудак вроде нашего мистера Декера построил ее себе на заказ где-то за границей, но, не особенно доверяя парусам, он установил два мощных дизеля, так что яхта могла бороздить океан, как скоростной катер. Хозяин с своей женой и приятелем пригнал ее из Нью-Йорка во Флориду, а оттуда, с остановками на островах, они добрались до Сен-Круа — и там с ним приключился сердечный приступ. Вся компания вернулась в Нью-Йорк, а яхту оставила торговцу. Он просил за нее 18 тысяч, уверяя, что ей красная цена 25. Я сначала предложил шесть кусков наликом, потом поднял цену до восьми, заявив торговцу, что больше у меня нет. Глядя на мою одежонку, он, видимо, полагал, что у меня в кармане лежало никак не больше двух сотен. Наверное, оттого, что на яхте было всего четыре спальных места на двух двухъярусных койках — причем только два места были вполне удобны — большим спросом она не пользовалась. После долгого обмена телеграммами с Нью-Йорком я наконец получил яхту за восемь тысяч.

Я отогнал ее в Сан-Хуан и на станции береговой охраны зарегистрировал как новую «Морскую принцессу». И на восьмой день я благополучно обогнул риф перед входом в нашу бухточку.

Навстречу мне с берега плыла Роуз, за ней в весельном ялике спешили Ансель с женой. Я повел Роуз на экскурсию по яхте и заметил, что она просто обалдела. Возвращая ей 1675 долларов, я сказал смиренно — точно вернувшийся из магазина ребенок:

— Это сдача.

— Почему ты так задержался? — отозвалась она так же спокойно.