Блёстки (СИ)

Ничего не менялось: Билл все так же судорожно завершал свои дела в Лондоне, не говоря мне ни слова о своих дальнейших планах. Я чувствовал себя в подвешенном состоянии, не зная к чему готовиться, чего ожидать, и это не давало мне покоя. Вечное состояние нервозности и стресса не придавало моему характеру положительных аспектов. И с каждым днем напряжение между нами только росло, что не мешало, однако, жарко предаваться сексу ночами. Все мои попытки поговорить заканчивались ссорами и обвинениями в мою сторону. Но натянутая до предела нить рано или поздно лопается. Так лопнуло и мое терпение. Не знаю, наверное, я все же начинал верить, что для Билла я стал кем-то большим, чем любовник на ночь, и недооценил силу его су*ного характера.

В тот день он пришел поздно вечером, почти ночью, с очередной деловой встречи и с порога напоролся на недовольного меня. Я был возмущен тем, что он не удосужился даже позвонить и сообщить, что задержится, недовольство чем я не преминул ему показать.

- Мог бы и позвонить! – Скрестив руки на груди, возмутился я, следя за тем, как зло сужаются глаза напротив.

- Ты что, моя жена? – Спросил он, и было видно, что ему стоит немалых усилий говорить спокойно, но я с каким-то иезуитским наслаждением глядел на бурю тех эмоций, что отражались у него на лице.

- Скорее муж, – решил отшутиться я, не поддаваясь на провокацию.

- Что тебе надо, Том? Я устал и собираюсь отправиться спать, избавь меня от очередной твоей истерики! – Пренебрежительно выдохнул Билл и, обойдя меня, словно я был предметом мебели, отправился наверх. Но не тут-то было. Я не собирался больше терпеть эту неопределенность и твердо решил, что он не уйдет от меня, не объяснившись. Нет, не сегодня.

- Ляжешь спать позже! – сказал я, дернув его за руку, останавливая. Билл поднял на меня ошарашенные от удивления глаза.

- Томми, ты в себе, зайчик? – наигранно-заботливо спросила сволочь.

- Я-то в себе. И более чем когда бы то ни было! – зашипел я, теряя самоконтроль. Этого допускать было никак нельзя. Как только я сорвусь, тут же проиграю. Гадюка мастерски управляет моим гневом, оборачивая ситуацию против меня.

- Я рад за твой прояснившийся рассудок, – усмехнулся он, – а теперь отпусти мою руку, ты оставишь мне синяки...

- Потерпишь! – Нагло ухмыльнулся я, с вызовом глядя в его вмиг почерневшие глаза. И не успел я ничего понять, как получил внушительный удар кулаком в грудь, заставивший меня выпустить руку Билла и, согнувшись, хватать ртом воздух.

- С*ка... – прохрипел я.

- Иди спать, Томми. – Сладким до мерзости голоском пропела гадюка и, не обернувшись, отправилась к себе.

Наверное, за всю свою жизнь я так сильно никого не ненавидел, как сейчас ненавидел его. Я вдруг отчетливо понял, что ничего между нами не будет. А я, полный идиот, с огромными розовыми очками на носу, не хотел понимать, что он уедет. И уедет без меня, поэтому и молчит, не желая, видимо, упускать возможности развлечься со мной перед отъездом. Нет в его душе места для меня, и нет там никакой любви, кроме любви к себе.

Дыхание вырывалось из моей груди порывистыми хрипами, и я не был уверен, что это от удара, скорей от боли, от обиды и неистовой злости на себя. Какой дурак! Какой наивный дурак! И откуда это во мне только, ведь я никогда не был сентиментальным, никогда не разводил соплей, никогда не влюблялся...

Дальнейшее все было как в тумане. Я сквозь пелену слышал свой голос, заказывающий билет до Гамбурга на ближайший рейс. Я почти не чувствовал рук, неторопливо скидывающих вещи в чемодан. Я даже улыбнулся своему отражению в зеркале, ужасаясь сумасшедшей роже, глядящей на меня из зазеркалья. От всего трагизма и болезненности ситуации хотелось кричать, но меланхолия и искусственное равнодушие, напавшие на меня, не давали мне этого сделать. Меня словно отключили, выключили все чувства, высосали все эмоции, оставив одну оболочку. И я был благодарен за это своей нервной системе, так мудро заблокировавшей все мои чувства, потому что всерьез опасался, что если бы не это – сошел бы с ума.

Единственное, что сейчас хотелось, так это быть как можно дальше от НЕГО и забыть, как страшный сон, последние месяцы, словно и не было его никогда в моей жизни.

- Чай, кофе, сок? – спросила меня молодая борт-проводница, с красивыми голубыми глазами и смешными веснушками на носу, явно улыбаясь шире, чем было необходимо. Она была хорошенькая, и в другой ситуации я бы с удовольствием пофлиртовал с ней, но сейчас я был эмоционально измотан и не способен даже на легкое кокетство.

- Спасибо, не сейчас. – Ответил я и отвернулся к иллюминатору, чтобы не видеть разочарованного взгляда девушки.