Блик

И все же мне почти хочется ее выпалить. Сказать то, чего еще не говорила. Сбросить с плеч груз своих тайн. Чтобы просто его удивить – поставить на место и застать врасплох.

Мысль заманчивая, как соблазняющий мотылька свет костра. Свет манит и меня, но я понимаю, что если открою рот, правда сожжет меня дотла.

И плотно сжимаю губы.

Рип ухмыляется и выпрямляется. Напротив меня сидит торжествующий, самодовольный противник. Я его ненавижу, но себя отчего-то ненавижу чуть сильнее.

– Спасибо за ужин, – лишенным эмоций голосом говорю я и встаю.

Внезапно я чувствую себя измученной и сломленной. Травинкой, по которой хорошенько потоптались.

Озрик, тихий слушатель, собирается встать, но я бросаю на него пренебрежительный взгляд.

– Не утруждайся, дорогу в свою конуру я найду сама. Ведь так и ведут себя послушные питомцы? – насмехаюсь я.

Я поворачиваюсь и выхожу, не дожидаясь, когда меня отпустит командир, не получив его разрешения. Но, к счастью, он меня не останавливает, а Озрик не идет следом.

Пока что вся моя неприглядная правда, по счастью, осталась тайной с надоедливым горько-сладковатым привкусом.

Глава 14

Аурен

Надвинув на голову капюшон и засунув руки в карманы, я наблюдаю за солдатами из найденного мною укромного местечка в голубой ледяной пещере – выемка неглубокая, но достаточно большая, чтобы спрятаться.

Место для уединения идеальное, и здесь я могу видеть разведенный посреди пологого холма костер. От жара пламени сосульки наверху начинают капать. На земле собираются лужи, но остальным, похоже, все равно. Они слишком рады укрыться от снега.

С вертела, вращающегося над огнем, исходит аппетитный запах, и я понимаю, что им каким-то образом удалось найти свежее мясо в этой студеной пустоши. От аромата рот наполняется слюной, но он не манит меня подойти ближе. Придется довольствоваться полученным супом и хлебом.

Светлая сторона: перед тем, как выбежать из палатки, я хотя бы поела. Но в следующий раз обязательно останусь, пока не попробую и вино.

Продолжаю наблюдать за солдатами, прижимаясь к гладкой ледяной стене. Не могу понять, откуда взялся такой к ним интерес: я ищу в них недостатки, изучаю, как они между собой общаются. Невзирая на бахвальство Рипа о доверии к своим солдатам, мне нравится лицезреть это самой. А еще нравится наблюдать, держась поодаль.

Пожалуй, это неудивительно, если тебя столько лет держат в изоляции. В большинстве случаев я все же тоскую по общению с людьми вопреки своей печальной истории. Но порой, в окружении такого количества людей, без своей безопасной клетки я начинаю нервничать. Людям нельзя доверять.

В особенности этим. Ведь что можно о них сказать?

Эти люди должны были оказаться самым подлым, самым неумолимым народом.

Но чем больше я за ними наблюдаю, тем сильнее понимаю, что они просто не укладываются в такое описание. Они не кровожадное скопище с гнилыми сердцами и испорченными нравами. Они обычные люди. Да, из вражеской армии, но они не монстры. Во всяком случае, этого их обличья я не видела.

А Рип…

Я закрываю глаза и, согнув колени, прижимаю их к груди. Хотела бы я сказать, что сижу так, чтобы согреться, но истинная причина заключается в том, что я хватаюсь за себя, пытаясь держаться.

Мой мир накренился вокруг своей оси в тот же миг, когда командир Рип ворвался на тот пиратский корабль и в мою жизнь. И при каждом нашем столкновении эта ось накреняется еще сильнее.

Рип умен. Все наши мимолетные беседы нужны лишь для того, чтобы сбить меня с толку. Он манипулирует мной, пытается настроить против Мидаса.

Я понимаю его намерения и все же не могу избавиться от сомнений насчет него. Они, как тени, охватят землю и прорастут, если я их не заглушу.

Сейчас я сбита с толку. Меня разрывает от сумбура мыслей и чувств, сомнений и препятствий. Вероятно, именно этого Рип и хочет, и я сыграла ему на руку, позволив мучительным мыслям вращаться по кругу.

Я сижу так еще несколько минут, и у меня, наконец, получается сделать вдох, не задрожав. Я приободряю себя и напоминаю, что нужно оставаться начеку и не позволять своим стенам рушиться.

Снегопад усиливается, с беззвездного неба падают хлопья толщиной с ноготь.

Кинув еще один взгляд в сторону сгрудившихся солдат, я выползаю из своего убежища. Закутываюсь поплотнее в пальто, пряча руки под мышками. Ребра немного болят, да и щека еще малость припухшая, но хоть в одном от холода есть польза – чаще всего я ничего не чувствую.

И все же, возможно, к холоду это не имеет никакого отношения.

Я ухожу от костра, примерно представляя, где стоит карета, и зная, что палатка будет недалеко. Мне хочется просто забраться в койку и уснуть, но я не могу. Еще рано.

Необходимо постоянно помнить, с кем я. Нужно не сбиться с пути и не позволять Рипу задевать меня за живое.

Я бреду, смотря себе под ноги, и вдруг чувствую, как меня начинает переполнять решимость.