Блин - охотник за ворами

Да, «Коза» и «Младенец с наганом», которого видела на стеллаже Ирка, были всего-навсего копиями. Оставалось удивляться, как проницательный восьмиклассник сразу не догадался об этом. А самое обидное – то, что из-за копий он потревожил осиное гнездо. Лялькин из ближайшего автомата позвонит Монтеру, и тот будет решать, оставлять ли Блинкова-младшего с Иркой в живых или нет…

– Надо выбираться, – сказал он Ирке и подошел к окошку.

Совсем крохотное было это окошко, не то что в мастерской. Рама, пожалуй, окажется узковатой в плечах, но если пролезать не на спине и не на боку, а по диагонали, то можно протиснуться.

Немного погодя Блинков-младший обнаружил, что вдобавок ко всему рама намертво забита гвоздями. Он поднял свалившуюся с плиты кастрюльку и, держась за ручки, донышком выдавил стекло. Оставлять осколки не годилось – порежешься, когда станешь вылезать. Ирка начала собирать их в кастрюльку. Положение было настолько отчаянное, что она даже не ругалась.

– Люк они скорее всего заперли, – сказал ей Блинков-младший. – Пойдем не через мастерскую, а в следующее окошко. Может, в соседнем подъезде люк открыт.

– Раскомандовался, командир, – буркнула Ирка. – Что я, сама не соображаю?… Бегемотика жалко.

Ее выигранный в тире бегемот и Митькина бульдожка остались за дверью. Блинков-младший поразился, о каких пустяках способны думать девчонки, когда жизнь висит на волоске.

– Ну, я пошел, – объявил он. – Не дрейфь, Ирка, я тебя подстрахую.

Ирка только фыркнула.

Он подпрыгнул, зацепился за чердачную балку, ловко просунул ноги в окошко и через несколько секунд уже сидел на скате крыши. Нет не сидел, а скользил по непросохшей краске, летел, набирая скорость, прямо в колодец двора, в восьмиэтажную пропасть!…

На самом краю крыши было низенькое ограждение с редкими, очень редкими стальными прутьями. Блинкову-младшему показалось, что сейчас он проскользнет между ними как намыленный и рухнет с высоты! Он вытянул руки и успел схватиться за скользкую свежевыкрашенную перилину ограждения.

Хлюп! Волна густой, как кисель, краски, которую он сдирал с крыши пятой точкой и гнал перед собой, сорвалась и полетела вниз. Митькины ноги повисли над пропастью, но сидел он достаточно надежно, упираясь грудью в перилину. Она еще гудела от удара, когда сзади послышался визг. Это упрямая Ирка, не дожидаясь, что Блинков-младший ее подстрахует, вылезла на крышу и повторила его скорбный путь.

Вж-жих! Бум! Хлюп!

Здрасьте. Боевая подруга с сочным зеленым мазком на щеке уже сидит рядышком, тоже свесив ноги и вляпавшись руками и грудью в краску на перилине.

Знаете, что она сказала первым делом?

– Митек, я, честное слово, их отстираю! Если не отмоются растворителем, в крайнем случае от-кипячу. Будут у тебя не синие джинсы, а вареные.

Блинков-младший только молча вздохнул над неисповедимыми тайнами женской души.

Для надежности он уселся, пропустив прут ограждения между ног. Ирка сделала то же самое. Теперь они не могли свалиться с крыши даже во сне. А сидеть им предстояло долго. Подняться по свежевыкрашенной крыше нечего было и думать. Одно утешение: преступникам так же трудно достать их, как им выбраться.

А преступники только сейчас выходили из подъезда, таща связанные веревками картины. Сла-щовские «Жигули» стояли прямо под Блинковым-младшим. Он плюнул на крышу и, кажется, попал.

Открыв багажник, Лелик-Лялькин как дрова побросал туда воровские копии Ремизова и хлопнул крышкой. Остальные уже уселись в машину. Из выхлопной трубы завился синий дымок. Мотор потрепанных «Жигулей» нещадно чадил. Лялькин сел на место рядом с водительским, и преступники укатили.

– Упустили гадов, – с досадой сказала Ирка. – Ну что, Митек, будем сами выкарабкиваться или родителей звать?

– Пожарных, – ответил Блинков-младший.

– Влетит мне от папы, – вздохнула Ирка. – Если пожарных вызывать, это дело точно попадет в сводку происшествий по городу, а папе каждый день ее приносят. А если бы мы сами выбрались, я бы переоделась – мои джинсы же у тебя дома, – и он бы ничего не заметил.

– Нет, – твердо сказал Блинков-младший. Второй раз съезжать по крыше ему совсем не светило. – Ир, ну как мы снизу полезем, если наверху не удержались?

– Да, только хуже вывозимся, – согласилась Ирка. – Ну, тогда давай подождем. Сейчас жарко, может, краска к вечеру подсохнет.

Блинков-младший в этом сильно сомневался. Судя по разговорам Слащова с приятелями, художник сам красил крышу. А раз с утра он уже торговал картинами в парке, то, выходит, занимался малярными работами вчера. Если с тех пор краска даже не подсохла, то не подсохнет и за несколько часов, оставшихся до вечера.

Но Блинков-младший не стал ничего говорить Ирке. Он уперся лбом в руку, лежащую на пери-лине, и закрыл глаза. Краска воняла так, что кружилась голова. Или она кружилась от высоты?

– Хотя, если я приду домой поздно, папа тоже мне даст на орехи, – рассуждала Ирка. – Как думаешь, Митек, что хуже: сейчас кричать, чтобы вызвали пожарных, или дождаться вечера и самим выбраться?

– Твой папа, ты и решай, – буркнул Блинков-младший.