Blind spot (СИ)

- Если мне надо в аптеку, значит, я поеду в аптеку! – взвизгнула девушка. Шон не стал ввязываться в бессмысленный спор и откинулся обратно на подушку. Харлин испытала теплую волну благодарности за отсутствие навязчивого интереса к ее проблемам со стороны мужчины, предпочитавшего дальше наслаждаться сном.

Яркий свет ламп дневного света на парковке больно резанул привыкшие к полумраку глаза. Она сонно потерла лицо ладонями и побрела мимо рядов машин в поисках собственного транспортного средства. Тишина давила на мозги, но сильнее всего страх, что сейчас она услышит возню в собственном багажнике уже в реальности.

Заброшенный пустырь рядом с давно переставшим функционировать заводом идеально подходил для задуманного девушкой. Здесь было все необходимое для начинающего маньяка – и грязная река с быстрым течением, и вой железнодорожных путей неподалеку и, конечно, полное отсутствие лишних глаз.

Харлин открыла багажник и поморщилась от затхлого запаха разложения, ударившего в нос. Когда она выбирала профиль в медицинском колледже, она сразу же отклонила вариант профессии патологоанатома – вид трупов пугал ее куда меньше запаха.

Фред оказался очень тяжелым. Сейчас она почему-то вспомнила о тяжести его тела в других обстоятельствах – когда это самое тело было в ней и на ней, а руки оставляли синяки на ягодицах. Он ведь был великолепным ученым и врачом, но при этом, таким же беспомощным маленьким человеком с простыми потребностями при виде красивой девушки и кружевного белья. Вероятно, без его помощи и конспектов, Харлин вообще не смогла бы окончить колледж. Да, тогда ей было стыдно перед Джеймсом за ночь, проведенную в маленькой комнатке Фреда в общаге, но она всегда оправдывала себя целями, требовавшими подобных средств. Спустя столько лет ей даже вдруг показалось, что их расставание с Джеймсом и расторгнутая помолвка, были следствием ее маленького университетского грешка.

Харлин долго возилась, вытаскивая окаменевшее тело Фреда на землю и волоча его к замусоренному берегу реки. Все это время в голове была блаженная пустота.

Но стоило телу ее старого знакомого исчезнуть в черной мутной воде, на девушку нахлынула мучительная волна рефлексии. Фред, который помогал ей со времен университета, уболтал Джеремайю Аркхема, позволить Харлин собирать материалы для книги, беседовать с Богомолом, с Артуром Флеком, но… запретил ей увидеть своего пациента в последний раз. Его доброта не была таковой, по сути, он просто заключал с ней простую до безобразия сделку, в которой у каждого из них была своя взаимовыгодна и своя валюта. Харли была посредственным психиатром и нуждалась в помощи – Фреду нужно было куда-то засунуть свой член, после того как появление детей сделало его семейную жизнь полностью асексуальной.

Он сам виноват. Он не позволил ей в последний раз увидеть Артура. Если бы он был более сговорчивым, Харлин легко бы пошла на его условия и действительно попрощалась со своим пациентом. Но из-за его туполобого упрямства, вызвавшего в ней волну невыносимого желания сделать что-то гадкое в ответ, он теперь холодный и бездыханный купался в реке, а доктор Харлин Квинзел, решилась сделать шаг за грань допустимого.

Боже! Но ты же ведь убила человека… Какие тут могут быть оправдания?

«В каждом из нас есть уголок тьмы».

Нужно придумать, где взять пистолет или какое-нибудь оружие. Вероятно, его понадобится много. Нет, боже! Ты же не готова убить кого-нибудь еще… Можно позвонить Тони, он прекрасно разбирается в медицинских препаратах, а главное, сумеет достать приличное количество с меньшей вероятностью ненужных вопросов.

«И во мне и в тебе».

Харлин больше никого не убьет. Она уже придумала отличный план, максимально гуманный по отношению к совершенно негуманному персоналу лечебницы Аркхем. Она ведь не хочет устраивать какую-то ужасную заварушку, всего лишь вытащить Артура, помочь ему уехать в другой штат, другую страну… Она даже добудет денег. Он сможет начать все заново. Он имеет на это право. Кто-то же должен уравнять шансы тех, кому везло с рождения и не везло никогда в жизни?

«Однажды ты перестаешь бежать от него и выпускаешь наружу».

Харлин мотнула головой, прогоняя навязчивый голос Лилиан и принялась выстраивать свою оборонительную позицию: Глупо ее обвинять, ведь ее порывы носят исключительно благородный характер. Артур глубоко несчастный человек, не заслуживший всего того, что пришлось на его долю. Харлин всю жизнь жила только для себя, но настало время сделать что-то доброе и прекрасное, самоотверженное и…

Самоотверженное? И альтруистичное, конечно? А как же личный интерес?