Блистательная Эллада

Нежданная новость совершенно ошеломила Эдипа. Неужели ему удастся наконец проникнуть в тайну своего рождения? Сгорая от нетерпения, он принялся расспрашивать коринфянина о неведомом фиванском рабе и вскоре выяснил, что раб этот давно не служит и живет на покое в Фивах. Его тотчас разыскали и привели во дворец.

— Скажи мне, старик! — обратился к нему Эдип. — Кто дал тебе корзину с новорожденным младенцем, ту, что ты вручил вот этому коринфянину?

Раб тяжело вздохнул и сказал:

— Когда-то я поклялся царю Лаию, что унесу эту тайну с собой в могилу. Но раз обнаружилось главное, нет причин скрывать остальное. Этот младенец был сын царицы Иокасты, которого царь подменил на мертвого младенца. Мне приказали бросить его в киферонских лесах, но я пожалел малютку и отдал его в руки этого самого человека!

Услыхав это признание, царица Иокаста испустила громкий крик и упала в обморок. Рабыни поспешно унесли ее на женскую половину дворца. Сам Эдип едва не лишился чувств.

— Подлый раб! — крикнул он. — Почему ты не исполнил того, что тебе было приказано? Мне лучше было тысячу раз погибнуть в зубах хищников, чем узнать теперь, кто мой отец!

В тронной зале повисла тягостная пауза. Придворные пришли в ужас от услышанного и подавленно молчали. Тут стражники сообщили, что пришел старый слуга Лаия, последний оставшийся в живых свидетель его убийства. Но захочет ли царь его принять? Эдип махнул рукой, и старика впустили.

— Скажи? — спросил у него Креонт. — Тебе известно, кто убил твоего господина Лаия?

Слуга кивнул.

— Мне известен этот человек, — тихо промолвил он, — и эта тайна гнетет меня уже много лет!

— Расскажи нам, как это случилось, — попросил Эдип.

Старик устремил на него долгий взгляд, а потом сказал:

— Зачем описывать то, что известно тебе не хуже, чем мне? Разве ты не помнишь узкую дорогу вблизи Фокиды и двух человек на колеснице?

При этих словах Эдип вздрогнул и стал белым как мел.

— Да! — прошептал он. — Мне никогда этого не забыть!

— Один из них, — продолжал слуга, — ударил тебя бичом, другой стукнул по голове посохом. Ты вспылил и убил обоих! Это были царь Лаий и его возничий Полифонт!

Так до конца открылась Эдипу страшная тайна! В один день он узнал, что является цареубийцей, отцеубийцей и мужем своей собственной матери! Не помня себя, царь бросился в покои Иокасты, но тут ожидало его еще одно горестное известие — царица не вынесла внезапного удара судьбы и повесилась в своей комнате. Тяжко стеная, Эдип сорвал с одежды жены золотые пряжки и их остриями выколол себе глаза. Он не хотел больше видеть света солнца, не хотел видеть детей, видеть родные Фивы! Все, что он любил для него погибло, и радость жизни безвозвратно ушла в прошлое!

Фиванцы жалели Эдипа и сочувствовали ему. И в самом деле, разве не было все, случившееся с ним, цепью роковых случайностей? И разве не стало понесенное им наказание достаточным возмездием за все невольно свершенные грехи? Никто не ждал, что самыми непримиримыми гонителями царя станут его собственные сыновья! Полиник и Этеокл заявили, что коль скоро Эдип и есть тот убийца, против которого направлен гнев богов, значит он должен немедленно оставить город. Во время раздела жертвенного мяса царевичи подали отцу кусок бедра, в то время как до этого царю всегда вручалась лопатка. Эдип догадался, что сыновья отказываются признавать его царем и сказал с горечью: — Неблагодарные! Как торопитесь вы занять престол! Неужели надеетесь быть счастливее меня?

— Каждый должен нести возмездие за свои грехи! — возразил Полиник. — Коль скоро боги требуют твоего изгнания, мы не можем им противиться!

— Разве можно заслужить любовь богов, выгоняя из дома родного отца? — отвечал Эдип. — Твой грех только умножит проклятье, тяготеющее над нашим родом!

— Не надо винить нас в том, в чем мы не виновны! — поддержал брата Этеокл. — Мы, в отличие от тебя, не разбойничаем на большой дороге!

— Глупец! — с печальной улыбкой промолвил Эдип. — Я убил отца по неведению, а ты делаешь это сознательно! К моему проступку люди отнесутся с состраданием, тебя же заклеймят как негодного сына! Но помяните мое слово: власть, которой вы так добиваетесь, не принесет вам ничего, кроме крови и слез! Царство станет для вас горшим из наказаний!