Блистательная Эллада

Его слова были очень приятны для ушей несчастного изгнанника. Он одобрил его планы, а потом стал просить Диомеда отвезти его на своем корабле в родную Мелибею.

— Изволь! — согласился тот.

Филоктет с трудом поднялся на ноги и, тяжко стеная, пошел вслед за аргосцем к его кораблю.

— Давай я помогу нести стрелы, — предложил Диомед.

Филоктет доверчиво отдал ему тяжелый колчан. Одиссею только это и было нужно! Заметив, что его враг лишился оружия, он выскочил со своими людьми из засады и схватил несчастного за руку.

— Придется тебе, друг, отправиться с нами под Трою, — сказал он. — Разве ты забыл, что когда-то пообещал во всем помогать Менелаю? Клятвы следует выполнять!

Филоктет понял, как его провели и заплакал от бессильной ярости.

— Вероломные ахейцы! — воскликнул он, — как вы смеете попрекать меня клятвопреступлением, когда сами обошлись со мной так бесчеловечно?

Обратившись затем к Диомеду, он сказал:

— Ловко придумал Одиссей подослать тебя ко мне. Он знал, что из всех царей я поверю тебе одному. Но как ты мог дойти до такой низости, что стал орудием его жульнических проделок? Не осталось видно на свете ни честных людей, ни друзей!

Диомеду было горько слышать его упреки.

— Ты прав, Филоктет! — согласился он. — Я не должен был принимать участия в этом недостойном спектакле. Но еще не поздно все исправить. Держи свои стрелы, и первую из них можешь пустить мне в сердце!

И царь бросил к ногам Филоктета колчан с отравленными стрелами. Увидев, что страшное оружие вернулось к его хозяину, греки бросились наутек, и Одиссей впереди всех. Он хорошо знал, как мучительна смерть от стрелы Геракла. Филоктет прицелился в Диомеда, который, спокойно стоял перед ним, скрестив на груди руки, но потом передумал стрелять, повернулся и молча побрел в свою пещеру…

Когда Тидид вернулся на корабль, Одиссей встретил его упреками.

— Стрелы уже были у тебя в руках! — сетовал он. — Как ты мог отдать их? Ты же знал, как много они для нас значат!

— Ты большой хитрец, сын Лаэрта, — заметил Диомед, — но есть вещи, которых тебе не понять. Успокойся! Филоктет уже наполовину наш, а завтра он будет нашим полностью.

И действительно, все случилось так, как он ожидал. Утром Филоктет пришел на корабельную стоянку, вызвал к себе обоих царей и сообщил им:

— Сегодня ночью я видел во сне Геракла. «Сын Пеанта, — сказал он мне, — ступай в Азию и исполни то, что давно назначено судьбой. Троя должна во второй раз пасть под моими стрелами. Там же, на берегах Геллеспонта, ты обретешь исцеление от своей болезни». Сам я никогда не стал бы мириться с вероломными Атридами, но коль скоро этого хочет Геракл, я готов подчиниться!

Одиссей и Диомед были несказанно рады тому, что их деликатное поручение так успешно подошло к концу. Они привезли Филоктета в греческий лагерь под Троей. Когда больной заснул, врач Махаон очистил его рану от омертвелых тканей, залил ее вином, приложил лечебные травы и камень змеевик. Средство оказалось успешным. Рана на ноге перестала болеть и вскоре совершенно затянулась. С этого времени Филоктет начал участвовать в битвах и доставил своими стрелами много зла троянцам. Одной из первых его жертв стал Парис. Случилось так, что оба лучника сошлись друг с другом во время очередного сражения. Парис выстрелил первым, но промахнулся. Зато стрела Филоктета попала сыну Приама в руку и пригвоздила ее к луку. Вторая стрела выбила ему глаз, а третья — отравленная желчью гидры — поразила Париса в лодыжку. Рана оказалась для него смертельной! Несчастного отнесли в город, однако яд с каждым мгновением проникал все глубже в тело, доставляя царевичу невыносимые страдания. Ночью он потихоньку ушел из дворца в лес и там умер в страшных муках. На другой день его тело нашли пастухи, среди которых Парис вел когда-то веселую, беспечную жизнь. Они оплакали своего бывшего товарища, предали его огню и торжественно похоронили прах под высоким курганом.

Таким образом, окончил свою жизнь главный виновник войны. Но сама война с его смертью не прекратилась. Младшие братья Париса — Деифоб и Гелен — тотчас начали спор о том, кто из них должен стать мужем прекрасной Елены. Ведь возвращать ее грекам они ни за что не хотели! Дочь Леды между тем горько оплакивала Париса и совсем не хотела вступать в новый брак.

— Доблестные троянцы, — говорила она. — Вам выпала редкая возможность закончить войну с честью и без потерь. Мой муж умер! Ничто больше не задерживает меня в вашем городе. Позвольте мне уйти к Менелаю вместе с моим приданным, и греки покинут вашу страну.

Однако сыновья Приама не желали даже слышать об этом.

— Оставь эти вздорные речи! — воскликнул Деифоб. — Мы десять лет бились за тебя, не щадя своих жизней. Тысячи троянских юношей умерли с твоим именем на устах. Теперь ты не можешь от нас уйти. У нас общий долг и общая судьба. Скажи лучше за кого из нас ты готова выйти замуж?