Блистательные Бурбоны. Любовь, страсть, величие

Франция пострадала меньше, чем можно было ожидать в начале конгресса: по Парижскому договору 20/XI 1815 года она осталась в общем в границах периода до 1792 года. С нее взыскивалась контрибуция в 700 млн фр., и она обязывалась содержать на своей территории в течение 5 лет оккупационный корпус союзников. Как барьер на границах Франции из Голландии и Бельгии было создано Нидерландское королевство. На восточной границе Франции Швейцария была провозглашена союзом государств (конфедерацией), для которого был установлен вечный нейтралитет. Союзница Франции Дания вынуждена была еще до Венского конгресса отказаться от Норвегии, которую соединили унией со Швецией. Конгресс не считался с принципом национальностей. Как Германия, так и Италия остались необъединенными, главным образом в интересах Австрии. Германия должна была впредь предоставлять союз государств (конфедерацию) – Германский союз – со включением немецких земель Австрии и крайне слабой внутренней связью. Хотя Венский конгресс пытался восстановить политические порядки, существовавшие до Великой французской революции и Наполеона, все же он не смог совершенно уничтожить новых политических условий в Европе, созданных революцией и Первой империей.

Таким образом, Франция должна была подчиниться условиям, неприемлемым для нее, главным образом потому, что она одна из всех великих держав возвращалась к границам 1792 года. Все ее враги увеличивали свои территории преимущественно за ее счет, а это рождало стремление к будущему противодействию.

Во внутренних вопросах жизнь страны была также сложна, но – не беспросветна: неудачное вторжение в Россию, а затем поражение в борьбе с шестой антифранцузской коалицией (в которую вошли Россия, Англия, Испания, Португалия, Швеция и Пруссия) нанесли серьезный удар по французской экономике, от которого ей все же удалось довольно быстро оправиться. В период Реставрации сельское хозяйство и промышленность Франции продолжали развиваться по капиталистическому пути. Ручной труд постепенно сменялся машинным. Росло количество фабрик и заводов. Как и в Англии, безземельные или малоземельные крестьяне покидали деревни и уходили в города, что вело к увеличению числа рабочих. Продолжавшийся промышленный переворот способствовал усилению крупных предприятий и разорению мелких.

Литература и наука Франции вновь вступали в «золотой век», выходя на передовые европейские и мировые рубежи.

Король и его ближайшее окружение извлекли все необходимые уроки из наполеоновских «Ста дней». И теперь очень аккуратно старались подходить ко всем реставрационным, антиреволюционным и антиимперским тенденциям в своих политических действиях, стараясь лавировать между непримиримыми роялистами, требовавшими возврата к 1788 году, и всеми теми, кто получил свою долю пирога с первых лет революции. Итогом этих лавирований была некоторая либерализация политической жизни, законодательно подкрепляемая парламентом, куда в результате внеочередных выборов (король в 1816 г. распустил палату, состоящую из уже слишком непримиримых консерваторов) прошло достаточное количество трезвых прагматиков. И поэтому в 1817 году принимается избирательный закон, дающий право 100 тысячам состоятельных французов принимать участие в сакральном избирательном действе, на следующий год – закон о парламентском контроле над бюджетом, в 1819 году – достаточно либеральный закон о печати. Король и его сподвижники шли на эти действия с открытыми глазами – они были не меньшие роялисты, чем те, с кем им приходилось ныне бороться, но они понимали, что ничего уже не вернешь. Революция и империя слишком глубоко перепахали все сферы жизни общества, и возврата к прошлому не будет. Не будет уже той страны, к которой они все привыкли, которую знали и в которой так комфортно себя чувствовали. Та страна безвозвратно канула в Лету, оставшись отныне лишь в ностальгических воспоминаниях – великое королевство окончательно умерло.

Может быть, эти мысли послужили дополнительной причиной того, что брат казненного короля недолго занимал королевский престол – в начале двадцатых годов его здоровье катастрофически резко ухудшается, и в 1824 году король умер. Да здравствует король! Король Карл Х, самый последний венценосный французский Бурбон…

Умершего Людовика ХVIII сменил на троне его младший брат Карл Х (родился 9 октября 1757 года), которому в то время было так же, как и усопшему брату, глубоко за шестьдесят. Но, в отличие от предшественника, он был полон сил и энергии. И надежд: совершить то, что не удалось Людовику, – вернуть страну к дореволюционным реалиям в полном объеме. Романтизм, помноженный на веру в собственные силы; ненависть, переплетенная с ностальгической любовью; вера, призванная – по идее и в идеале – сметать все препятствия…