Блистательный недоносок

Н е д о н о с о к(смеется, откидывается на стуле, или на каком-то подобии стула). О нет, это, разумеется, не секрет, и о нем знают все, кроме тебя, Крапива. Недоноском меня прозвали из-за того, что я действи­тельно недоношенный, и родился семимесячным потому, что мою матушку, царство ей покойной, небес­ное (крестится), кто-то по глупости испугал. Но зна­ешь, Крапива, родиться семимесячным гораздо лучше, чем восьмимесячным. Восьмимесячные живут очень не­долго, а у семимесячных шанс дожить до седин и до солидных годов гораздо больше, и многие этим шансом успешно пользуются!

А р к а д и й. Вот оно что! Все, оказывается, очень про­сто. Ну, а приставку «Блистательный» ты за какие подвиги к своему имени получил?

Н е д о н о с о к. А приставку «Блистательный», Крапива, я получил к своему имени уже гораздо позже, после того, как стал поэтом, переехал в Москву и издал здесь свою первую, а также и последнюю, книгу сти­хов.

А р к а д и й(удивленно). Ты был поэтом и издал в Москве свою первую книжку стихов?

Н е д о н о с о к(продолжая закусывать). А что тут странного? Многие люди приезжают в Москву и изда­ют здесь свои первые книги стихов. Пробиться в Москве вообще гораздо проще, чем в провинции. Москва – открытый город, это блистательный мегаполис, и во­обще вселенная духа, здесь происходят стремительные взлеты и не менее стремительные падения вниз, здесь делаются состояния и имена, пишутся романы и стихи, ставятся блистательные спектакли и совершаются гну­сные преступления. Здесь можно все получить и все потерять, и я, как видишь, тоже испил до конца эту сладкую чашу соблазна!

А р к а д и й(заинтригованно). Ну а потом, что было по­том? После того, как ты издал свою первую книгу стихов. Тебя заметили, ты стал известен? Тебя приг­лашали на какие-то презентации и вечера?

Н е д о н о с о к(грустно улыбаясь). Что стало потом? Потом, Крапива, произошло то, что происходило до меня уже не с одним поэтом, – я испугался. Я испугался своих несовершенных стихов, я испугался большого пространства, яркого света пюпитров и люстр, который вдруг осветил меня всего, с головы до ног, со всем моим несовершенством и самомнением. Со всем моим блистательным несовершенством и блистательными, очевидно, блестками таланта, который во мне был и никуда не ушел, и который как раз и дал мне при­ставку к моему первому прозвищу.

А р к а д и й. Ты испугался собственных стихов? Их воз­можного несовершенства и незаконченности? Да, я го­тов допустить, что так может быть, что люди дейст­вительно страшатся того, что родилось в их душе. И что же ты сделал после этого?

Н е д о н о с о к(грустно улыбаясь). После этого? После этого я утопил свои стихи в ближайшем пруду.

А р к а д и й. Ты утопил в пруду собственные стихи?

Н е д о н о с о к. Да, Крапива, я поступил именно так. Их было очень много, не меньше пятидесяти пачек, и я утопил их все до одной, методично, со слезами на глазах, с судорожными всхлипываниями и с осознанием того, что топлю в пруду собственное творение, свое родное дитя, которое сам же взрастил и взлелеял, сам дал жизнь, а теперь эту дарованную жизнь отни­маю. Я смотрел на свои пачки стихов, которые не хо­тели тонуть, которые плавали посередине пруда, а на них садились лягушки и утки и лили вместе со мной горькие слезы. Но я был упорен и беспощаден, я на­шел на берегу какую-то длинную палку, и методично, одну за одной, пустил на дно все злополучные пачки стихов, и к тому времени, когда они наконец-то ушли на дно, я действительно стал Поэтом. Поэтом с бо­льшой буквы, которому не страшно уже ничего. За мо­ими подвигами у пруда наблюдали собаки, дети и бом­жи. Последние отвели меня, полубольного и полубезум­ного, в эти подземные катакомбы, и дали мне мое ны­нешнее имя, то есть Блистательный Недоносок. Наверное, я и есть на самом деле такой, то есть гений и ничтожество одновременно, но это все временно, до тех пор, пока я не закончу писать новую книгу сти­хов, и не выйду наверх, чтобы снова издать ее, и на­чать все сначала.

А р к а д и й. Ты продолжаешь писать стихи? А не прочитаешь ли мне что-нибудь из вновь написанного?

Н е д о н о с о к. Пожалуйста, Крапива, я охотно сделаю это! (Читает.)