Блистательный обольститель

— Марджа права, Мохаммед Афзул, — сказал Дерек, — несмотря на твой авторитет и влияние среди людей, никто не может быть сейчас ни в чем уверен. Хочу тебе только сказать, что, не принимая участия в восстании, вы вряд ли получите гарантии в том, что раджа не отомстит, если восстание будет подавлено, английские женщины и дети лежат среди мертвых. Об этом не забудут, когда придет срок расплаты.

— Вы честны, мой друг, и я буду честным с вами. Вы правы, что принимаете все меры предосторожности, но в моем доме вас никто не тронет, если только не убьют меня, — ответил Мохаммед Афзул твердо. И продолжил с улыбкой: — В деревне нет мужчины, который владел бы саблей, как я, так что, я думаю, многие проглотят свое недовольство, когда поймут, что им придется иметь дело со мной.

— Я прошу только разрешения остаться на ночь, мой друг. Завтра мы с Анне-Лиз рискнем отправиться в Лакнау, чтобы узнать, есть ли возможность найти убежище в резиденции.

Мохаммед Афзул отрицательно покачал головой:

— Резиденция окружена. Есть слухи, что комиссар Лоуренс умер на четвертый день осады. Не думаю, что тем, кто находится в резиденции, долго осталось жить.

Новость о смерти комиссара Лоуренса была для Дерека сильным ударом. Дерек считал его лучшим комиссаром компании и знал как самого преданного среди англичан друга Индии. Если резиденция пала, значит, последний островок безопасности на севере потоплен в крови. Взгляд Дерека упал на Анне-Лиз. Будучи фаталистом по отношению к себе, он больше сейчас волновался о ней. Он сжал ее руки:

— Если нам суждено умереть, будет лучше провести наши последние дни среди друзей. Однако, Мохаммед Афзул, мы не хотим подвергать твою семью риску, если дела пойдут худо, как в Лакнау. Наверное, нам все-таки лучше уйти.

Мохаммед Афзул не ответил.

— Кто эта женщина с вами? — через минуту спросил он на хинди. — Она красавица даже на наш вкус.

— Это моя жена, — ответил Дерек по-английски, ожидая, что Анне-Лиз взорвется: она знала, что мусульмане не так щепетильны, как англичане, если мужчина путешествует с женщиной, не связанной с ним узами брака. Анне-Лиз действительно бросила на него свирепый взгляд, который предвещал тяжелый разговор наедине. Мохаммед Афзул, кажется, не заметил, что Анне-Лиз сердится, но Марджа проявила острый интерес. Она быстро отвела глаза и многозначительно сосредоточилась на закипавшей воде. Потом она разлила чай, поставив чайную посуду на поднос, и перенесла его на низенький столик посередине комнаты. Мохаммед Афзул сказал:

— Решено. Вы остаетесь с нами до тех пор, пока восстание не кончится тем или иным путем. Вам небезопасно оставаться без приюта. Вы знаете, Дели пал.

— Мы не можем подвергать тебя и Марджу такой опасности, Мохаммед Афзул. Вас убьют, если меня и Анне-Лиз найдут здесь. Если нельзя попасть в Лакнау, мы отправимся в джунгли и там переждем, пока восстание закончится.

Мохаммед Афзул спокойно подул на чай:

— Вы останетесь с нами, и никто не узнает, что вы англичане. Все будет хорошо. Восстание ослабнет и потухнет, как орудийный фитиль в пасмурный день, и тогда ваши друзья станут нашими друзьями. Я не такой дурак, мой друг. Индия не сумеет завоевать себе свободу, имея только численное преимущество. Вы, англичане, упрямая команда и, как вы сказали, сильно разгневаны массовыми убийствами ангрези. Если восстание будет клониться в пользу Индии, мы с Марджей быстро переправим вас в джунгли, но пока вы можете оставаться с нами. Я не вижу другого пути, — улыбка появилась под его широкими усами.

— Ты настоящий друг, Мохаммед Афзул, — сказал Дерек спокойно. — Можешь быть уверен, когда понадобится, я непременно вспомню об этом.

Мохаммед Афзул добродушно кивнул:

— Я знаю, как вы великодушны, хузоор. Вы спасли жизнь моему брату в Кибере. Можете считать, что я расплатился. — Отпивая чая, он остановил взгляд своих больших карих глаз на Анне-Лиз. — Ваша жена очень красива, хотя и невежливо с моей стороны говорить об этом. Когда вы женились?

Дерек взглянул на непонимающую Анне-Лиз:

— Не так давно, к сожалению.

Мохаммед Афзул рассмеялся:

— А в джунглях вы можете уединиться в послеобеденное время, когда все дремлют, кроме детей. У нас здесь только занавески, чтобы загораживаться… от шума. — Он вскинул голову: — К тому же скорпион. Несмотря на то, что я сказал Мардже, она вообще-то права. Он стар, но еще может ужалить и к тому же не любит ангрези. Он может выдать вас в любой момент, поэтому будьте предельно осторожны, чтобы он ничего не заподозрил. — Он кивнул на Анне-Лиз: — Я понял, что леди говорит только по-английски, поэтому мы скажем всем, что она затворница.

Дерек не согласился:

— Анне-Лиз будет выглядеть как заключенная, если мы наложим на нее затворничество. Почему бы нам не одеть ее в белое сари по случаю тяжелой утраты и не сказать, что она приняла обет молчания на год после недавней смерти ее отца? Это будет более приемлемо для нее. А мы будем учить ее хиндустани и урду на досуге.

Обсудив еще кое-какие детали их пребывания в этом доме, Дерек и Мохаммед Афзул замолчали. Тогда вступила Марджа: