Блицкриг: как это делается?

Мало этого, для танка и неглубокая лощина уже укрытие, из которой противнику будут видны только верх башни и пушка. Кроме того, способность танка быстро маневрировать в сочетании с броней делает его трудной целью для гаубичной артиллерии. Если бы целью советской тактики лета 1941 года было уничтожение противника, то танки Т-26 в атаке не катили бы на противника в безумные и смертельные для них атаки. Они выезжали бы на огневые позиции перед противником и своим мощным оружием расстреливали бы передний край немцев — били бы из пулемета по месту любой мелкой вспышки выстрела, из пушки — по любой крупной, по любой подозрительной кочке, а пехота в это время подбиралась бы к окопам немцев на бросок фанаты. Танк — это лучшее ОГНЕВОЕ средство поля боя, даже те же помянутые мною плавающие танки. Ведь когда мы усилили противотанковую оборону, то немцы именно так и вели свои наступления — расстреливая из танков наш передний край. Прекрасно можно было использовать и Т-26, и те же Т-28 и Т-35 и в обороне, как маневрирующие ОГНЕВЫЕ точки, а не как кавалерийскую лошадь, обязанную, закрыв глаза, мчаться на врага, чтобы раздавить его копытами в контратаке.

Но если наши генералы собрались использовать танк как бронированную лошадь, то тогда обязаны были и бронировать его так, чтобы эту лошадь не убили на подъезде к врагу. В этом бессмысленность Т-26 и остальных советских танков до начала постройки Т-34.

Не было заинтересованных генералов

Да, автор этого маразма тактики применения танков и выбора их конструкции маршал Тухачевский, но причина маразма и остальных бросающихся в глаза недостатков советских танковых войск — в пренебрежении мнением рядовых танкистов со стороны всех маршалов и конструкторов не только во времена, но и после Тухачевского.

К примеру, ни в одном из наших танков, даже в совершенных тогда Т-34 и KB, не было собственно командира танка. Формально должность эта была, но командир сам обязан был стрелять из пушки в легких и средних танках, а в тяжелых — заряжать пушку и стрелять из верхнего, самого удобного пулемета. Из-за этого командиры танков не успевали исполнять свои обязанности — наблюдать за полем боя, указывать цель, направление движения, корректировать стрельбу.

Когда немцы начали знакомиться с нашими танками, доставшимися им в трофеях, их это поражало. Поражало это дикое непонимание основ танкового боя. Когда они в захваченной Чехословакии рассмотрели уже готовые танки 38 (t) и увидели, что там только три человека экипажа, то они вернули танки чехам и заставили их переделать машины, сделав на них командирскую башенку и командирское место.

В начале войны немецкие танкисты неожиданно для себя встретились с нашими тяжелыми танками KB, и те вынуждали их принимать бой. Командир 41-го танкового корпуса немцев генерал Райнгарт так описал свое впечатление:

«Примерно сотня наших танков, из которых около трети были T-IV(средний немецкий танк с пушкой 75-мм и лобовой броней в 60 мм. — Ю. М.) заняли исходные позиции для нанесения контрудара. Часть наших сил должна была наступать по фронту, но большинство танков должны были обойти противника и ударить с флангов. С трех сторон мы вели огонь по железным монстрам русских, но все было тщетно. Русские же, напротив, вели результативный огонь. После долгого боя нам пришлось отступить, чтобы избежать полного разгрома. Эшелонированные по фронту и в глубину русские гиганты подходили все ближе и ближе. Один из них приблизился к нашему танку, безнадежно увязшему в болотистом пруду. Безо всякого колебания черный монстр проехался по танку и вдавил его гусеницами в грязь. В этот момент прибыла 150-мм гаубица. Пока командир артиллеристов предупреждал о приближении танков противника, орудие открыло огонь, но опять-таки безрезультатно.