Блицкриг – капут

Поглядев на роющихся в окопах немцев, Кардаш скомандовал орудийным расчетам в полукапонирах обстрелять немцев. Поскольку амбразуры пушек располагались метров на шесть-семь выше немцев, при удачной наводке можно было засадить осколочный снаряд прямо в окопчик. И каюк фашисту. Расстояние до немецких окопов позволяло. Пушки взвода звонко забухали, добавив шума в общую какофонию боя. Пулеметчики тоже постреливали, увидев неосторожно высунувшегося или не успевшего закопаться на нужную глубину немца. Сзади донесся тяжелый раскатистый грохот. Убедившись, что на фронте все в порядке, лейтенант позвонил комроты и доложился.

– Понял. У тебя все нормально. А на нас тут прут больше шести десятков танков и тучи пехоты. Отбиваемся! Корпусная артиллерия хорошо поддерживает! Слышь, как они врезали! Во, тут от тебя телефонисты пришли. Это ты молоток, правильно сообразил! – Командир отключился.

Бронеколпак Кардаша стоял на западном склоне холма, лишь немногим ниже его гребня, поэтому в тыловую амбразуру он увидел полого пикирующие один за другим бипланы И-15бис. Из-под крыльев дымными полосами срывались реактивные снаряды, врезаясь во что-то невидимое за гребнем. Вторым заходом штурмовики вывалили из контейнеров россыпи мелких бомб, различимых только в бинокль. Выше штурмовиков истребители сопровождения рубились с «мессерами».

Больше ничего требующего командирских указаний на фронте обороны не произошло. Бой с тыловой стороны затих после 21 часа. Петр приказал своим артиллеристам тоже прекратить огонь, тем более что немцы уже зарылись глубоко в землю и успели насыпать брустверы перед окопами.

Около девяти вечера Иванченко вызвал всех командиров в каземат отдыха личного состава на совещание. Пробираясь по подземному ходу, Петр с радостью отметил, что потерна выдержала бомбежку и артобстрел. Он знал это и раньше, по докладам своих «комодов», но теперь убедился в этом лично.

В освещенном электролампочками каземате сидели Иванченко, политрук роты и прибывшие командиры взводов. Первым делом доложили потери. У Петра потери оказались самыми малыми: всего один убитый, один тяжелый и два легкораненых. Все – случайными пулями, залетевшими в амбразуры. У стрелков один полукапонир разбило прямым попаданием крупной бомбы, видимо, двухсотки. Погибли расчеты ПТР и ручного пулемета. В другом полукапонире влетевший прямо в амбразуру осколочный снаряд танковой пушки уничтожил весь расчет. Сам полукапонир уцелел.

Особо большие потери оказались в приданных взводах. Погибли сам Ахмадеяров, двое взводных и 33 бойца, 18 человек было ранено. Выслушав доклад единственного уцелевшего лейтенанта, комроты длинно и витиевато выругался.

Оказалось, придурок Ахмадеяров, когда танки прошли через внешний окоп, поднял свои взводы в атаку. Никакой необходимости в этом не было. Немецкая пехота была плотно прижата к земле нашими пулеметами и не помышляла о продвижении за танками. Атаковать в штыки лежащих на земле немцев через свое собственное минное поле, да еще имея за спиной четыре десятка танков, было полным идиотизмом. В атаку поднялись сам Ахмадеяров, трое взводных и за ними три десятка бойцов.

Как прокомментировал Иванченко, большинство бойцов не пошли в атаку, тем самым не выполнили приказ. Но он, старший лейтенант Иванченко, упрекнуть их ни в чем не может. Уже обстрелянные бойцы поняли, что приказ идиотский, и не стали его выполнять. Практически все поднявшиеся в атаку погибли. Идиота Ахмадеярова намотал на гусеницы танк, когда тот, положив всех своих бойцов, пытался вернуться в окоп.

– Жаль, этого дурака сразу в тыл не отправили, дорого он нам обошелся, – заключил ротный.

– Всего гарнизон потерял убитыми и ранеными 69 человек. Зато подбили 15 танков, в основном Т-2 и Т-3, и положили более батальона пехоты. Отдельное спасибо корпусной артиллерии и летчикам. Из 15 танков 3 на счету корпусной артиллерии, 4 сожгли летчики, все остальные – наши! Все молодцы! Шесть подбили бронебойщики, два танка сожгли пехотинцы бутылками[49].

– До десяти всем командирам взводов подать письменно данные о потерях и представления к награждению мне на подпись. Уцелевших бойцов из трех приданных взводов переформировать в два взвода, командиром второго взвода назначаю замкомроты лейтенанта Гришкина.

Затишье продлилось до заката. Ночь началась беспокойно. Фашисты попытались подтягивать в свою траншею пехоту со стороны Полонного. Наблюдатели вовремя обнаружили выдвижение, подсветив противника осветительными ракетами. Кардаш позвонил Иваницкому и попросил прижать пехоту минометами. Иваницкий, подумав, приказал ему разбираться с пехотой своими средствами, учитывая, что минометы и мины потребуются завтра для отражения атаки с тыла. Пришлось задействовать трехдюймовку из центрального дота. Поскольку главный удар немцы наносили с тыла, беречь ее и дальше смысла не было. Пехота откатилась обратно в деревню. Попытки выдвижения на флангах пресекли «сорокапятками» из полукапониров. Но за ночь какое-то количество немцев в траншею, несомненно, просочилось.