Блюстители

Я также вручаю ему пару тонких хирургических перчаток, которые он послушно надевает. Беа включает видеокамеру, а Фрэнки ведет съемку с помощью своего телефона. Касл берет нож и разрезает лезвием клейкую ленту, стягивающую коробку сверху и с боков. Когда он открывает крышку, мы невольно напрягаемся в ожидании. Первым извлеченным предметом оказывается прозрачный пластиковый пакет, в котором лежит нечто похожее на белую рубашку, залитую кровью. Не открывая содержимое, Касл поднимает пакет, чтобы его было хорошо видно в объективах видеокамер, смотрит на бирку и читает вслух: «Место преступления, убийство Руссо, 16 февраля 1988 года».

Касл кладет пакет на стол. Похоже, что рубашка, находящаяся внутри него, местами порвана. Кровь за двадцать три года приобрела почти черный цвет.

Следующим из коробки появляется пластиковый пакет с чем-то похожим на брюки, которые, прежде чем положить внутрь, сильно скомкали. На них тоже видны черные пятна. Касл снова читает надпись на бирке, она содержит ту же информацию, что и надпись на первом пакете.

Затем шериф извлекает небольшую коробочку размером с конверт для письма. Она завернута в специальный пластик, которым выстилают изнутри мусорные контейнеры. Касл осторожно разворачивает его, ставит коробочку на стол и открывает ее. Один за другим он достает из нее листки копировальной бумаги, желтый блокнот из линованной бумаги, карточки для заметок, а также четыре дешевые ручки и два новых, ни разу не использовавшихся карандаша. На бирке указано, что это материалы, взятые со стола Руссо. Все перечисленные предметы тоже в крови.

Далее Касл вынимает из картонной коробки четыре тома свода законов, тоже забрызганные кровью. Судя по надписи на бирке, их изъяли с книжных полок в кабинете Руссо.

Потом следует квадратная картонная коробка, каждая сторона которой примерно двенадцать дюймов в длину. Она помещена в пластмассовый пакет для заморозки, его, в свою очередь, запихнули еще в один и застегнули на молнию. Касл осторожно убирает все лишнее и, словно мы знаем, что предстанет перед нами, делает секундную паузу, а мы в напряжении пожираем коричневую коробку глазами. Она не заклеена скотчем, а закрыта на картонную застежку. Шериф медленно открывает ее и вынимает еще один пластиковый пакет на молнии и кладет его на стол. Внутри прозрачного пакета оказывается маленький черный фонарик, примерно в фут длиной, с двухдюймового диаметра линзой.

— Давайте не будем это открывать, — говорю я, чувствуя, что сердце колотится где-то у меня в горле.

Касл кивает. Гленн, вспомнив, что мы находимся в его офисе, предлагает:

— Давайте сядем и обсудим сложившееся положение.

Мы все собираемся у одного конца стола и рассаживаемся. Фрэнки, отойдя к другому концу, откладывает свой телефон.

— Я еще записываю, — произносит Беа.

— Пусть запись идет, — говорю я. Мне хочется, чтобы каждое слово было зафиксировано.

В течение нескольких минут мы четверо — Касл, Маккучен, Колакурчи и я — молча сидим, пытаясь привести мысли в порядок и оценить ситуацию. Я смотрю на фонарик, затем отвожу от него взгляд, будучи не в состоянии поверить, что он здесь, перед нами, и понять, что означает тот факт, что его все же нашли. Наконец Маккучен говорит:

— У меня есть вопрос, Пост.

— Слушаю.

— Вы вплотную занимаетесь этим делом уже почти год. Мы — нет. Какова ваша главная версия по поводу того, почему Фицнер хотел уничтожить эти вещдоки?

— Ну, полагаю, есть лишь одно объяснение, и мне помог прийти к такому выводу Кайл Бендершмидт. Он сказал, что в данном деле поработал весьма опытный юрист, и к тому же очень изощренный и имевший нехорошие намерения. Фонарик был подброшен в качестве вещественного доказательства Фицнером, его тщательно сфотографировали. Снимки вы видели. Фицнер знал, что всегда сможет найти бездарного эксперта-дилетанта вроде Пола Норвуда, тот удовлетворится фотографиями и не станет осматривать сам фонарик, а затем внушит присяжным, что этим фонариком пользовался убийца, якобы Куинси Миллер, чтобы посветить себе в темноте. Причина, по которой Фицнер хотел, чтобы фонарик исчез, заключалась в том, что другой эксперт, лучше подготовленный, чем Норвуд, мог, осмотрев этот предмет, выступить на стороне защиты и сказать все как есть. Фицнер также знал, что чернокожего парня в городе, где заправляют белые, осудить легче.

Присутствующие молча размышляют над моими словами. Тишину вновь нарушает Маккучен:

— И какой у вас план, Пост?

— Я не ожидал, что будет так много крови, — отвечаю я. — Вообще, это просто подарок. В идеале я бы сначала показал фонарик Бендершмидту, чтобы он его исследовал. Бендершмидт не сможет заниматься этим здесь, поскольку у него достаточно работы в Университете Содружества Виргинии.

— Значит, если кровь на фонарике совпадет с кровью на одежде, то это будет означать, что Куинси Миллер замешан в преступлении? — уточняет Маккучен.

— Этого не случится. Повторяю, фонарик в качестве улики был подкинут Фицнером и на месте преступления его не было. Это я гарантирую.

Гленн хочет напомнить о себе и обращается к Маккучену: