Блюстители

Что касается Мики Меркадо, то это бандит, который, вероятно, всю свою взрослую жизнь работал на какой-нибудь из наркокартелей. Какой именно, мы точно не знаем. Меркадо и двоим его подручным было предъявлено обвинение в убийстве другого наркодельца. Похоже, во время одной из сделок что-то пошло не так. Но федералы не смогли представить убедительные доказательства вины подсудимых.

Значит, теперь он идет по моему следу?

Я пытаюсь убедить женщин, сотрудниц фонда, что, если мы будем оглядываться на каждом шагу, это никак не поможет Куинси Миллеру. Наша работа заключается в том, чтобы доказать его невиновность, а не установить, кто на самом деле нажал на спусковой крючок и убил Кита Руссо. Однако я говорю им не все, что знаю. Я редко так поступаю. Но рассказанную мне Тайлером историю про пруд с крокодилами решаю все же оставить при себе. Картина, которую нарисовал в беседе со мной Таунсенд, до сих пор стоит у меня перед глазами.

Разговор о моей встрече с Тайлером продолжается почти целый день, и мы снова и снова возвращаемся к этой теме, высказывая новые идеи и приводя разнообразные аргументы. С одной стороны, я чувствую себя обязанным каким-то образом опять связаться с ним и предупредить о том, что за нами установлена слежка. Но, с другой стороны, если я так или иначе войду с ним в контакт, уже этот факт сам по себе потенциально может подвергнуть его опасности. То же самое касается и Гилмера, но ему явно известно меньше, чем Тайлеру.

К концу дня мы приходим к решению, что все же следует рискнуть, и я захожу на ресурс под названием «Из-под крыльца Пэтти», плачу двадцать долларов за еще один месяц и отправляю послание, которое должно самоуничтожиться через пять минут:

Снова Нассау — это важно.

Пять минут проходят, но ответа нет. В течение трех часов я отправляю тот же текст еще четыре раза, но опять без какого-либо результата.

После наступления темноты я покидаю офис фонда и прохожу пешком несколько кварталов, изнывая от жары. Дни в это время года длинные, температура воздуха и влажность высокие, а город заполнен туристами. Как обычно, Лютер Ходжес ждет меня на крыльце своего дома, ему не терпится прогуляться.

— Привет, падре! — окликаю его я.

— Здравствуй, сын мой.

Стоя на тротуаре, мы обнимаемся и обмениваемся шутливыми оскорблениями по поводу седых волос и жировых отложений на животах, а затем медленно шагаем вперед. Через несколько минут я замечаю, что Лютера что-то беспокоит.

— Завтра в Техасе казнят еще одного заключенного, — говорит он.

— Мне жаль это слышать.

Лютер убежденный аболиционист, борющийся за запрещение смертной казни. Его позиция всегда была проста и понятна: если мы все согласны, что убивать нельзя, то почему же разрешаем это делать государству? Когда наступает время исполнения очередного смертного приговора, Лютер и другие аболиционисты пишут письма, рассылают призывы, публикуют комментарии в соцсетях, а порой даже устраивают протестные акции около тюрем. Сам Лютер Ходжес часами молится за приговоренных к смерти и скорбит по ним, хотя для него это совершенно незнакомые люди.

У нас обоих нет настроения для ужина в хорошем ресторане, поэтому мы заглядываем в какую-то бутербродную. Платит за нас обоих всегда Лютер. Как только мы устраиваемся за столом, он с улыбкой произносит:

— А теперь расскажи мне последние новости по делу Куинси Миллера.

С момента, когда фонд «Блюститель» начал свою работу, нами было заведено восемнадцать дел. Восемь из них завершились освобождением наших клиентов. Один был казнен. Шесть дел остаются у нас в работе. Три мы закрыли, убедившись, что наши клиенты действительно виновны. Так мы поступаем, когда совершаем ошибки.

Имея опыт восемнадцати дел, мы понимаем, что рано или поздно нам улыбнется удача. Она приходит к нам в лице мужчины по имени Лен Дакуорт. Он живет в Си-Айленде, примерно в часе езды от Саванны. Добравшись до нас на машине, он вошел в здание фонда, не обнаружил никого у стойки секретаря, заглянул в кабинет Вики и поздоровался. Вики приняла его вежливо, хотя она, как всегда, была очень занята. Однако через несколько минут Вики позвала меня.

— Это может быть важно, — говорит она.

Мы располагаемся в конференц-зале наверху, прихватив с собой кофейник со свежезаваренным кофе. Вики и Мэйзи записывают, а я внимательно слушаю.

Дакуорту около семидесяти лет. Он стройный и загорелый, образцовый пенсионер, имеющий много свободного времени для игры в гольф и теннис. Дакуорт и его жена переехали в Си-Айленд несколько лет назад и стараются вести активный образ жизни. Он из штата Огайо, его супруга из Чикаго, оба предпочитают теплый климат. В 1973 году, когда Конгресс создал Управление по борьбе с наркотиками (УБН), Дакуорт был сотрудником ФБР. Работа в Управлении показалась ему интереснее, чем кабинетная рутина. Он добился перевода в новую структуру и до конца своей карьеры, до самого выхода на пенсию, служил там. В частности, в течение двенадцати лет был уполномоченным по делам Управления на севере штата Флорида.