Блюз "100 рентген"

Прямо посреди аномалии, под изогнутыми внутрь стволами опаленных «жаркой» деревьев, сидел ребенок, уже не малыш, но еще и не подросток, сидел и собирал из причудливых разноцветных штуковин, словно из кубиков Лего, что-то чрезвычайно хитро закрученное и очень красивое. Мальчишка был совершенно голый, но на беспризорника не походил, языки мягкого голубоватого пламени, взлетающие со дна аномалии, окутывали его, словно хотели согреть, он досадливо отводил их исцарапанной рукой, и пламя послушно, словно играющий щенок, отступало. Наконец маленький конструктор счел свою работу законченной, поднялся во весь свой невеликий рост и вприпрыжку выбежал из аномалии, держа в руках нечто невероятно сложное и в то же время простое и совершенное, как бабочка. И тотчас же за его загорелой спиной рванулось безжалостное пламя «жарки», «трамплин» выкинул вверх кучу головешек, словом, освобожденная аномалия заработала на полную катушку.

— Дядя Ведьмак, — мальчишка подбежал к старому сталкеру, — посмотрите, что у меня получилось.

Ведьмак серьезно и очень осторожно, Звонарю даже показалось, что с некоторой опаской, взял в руки постоянно меняющий цвет и форму предмет, подержал его перед глазами и отдал ребенку.

— Красиво, — сказал Ведьмак. — А для чего это нужно?

— Это маме, — серьезно ответил мальчишка, — это вернет ее домой. Она здесь чужая, ей больно, она боится и хочет домой. Ты возьми это и передай ей, а сработает эта штука сама, тут и уметь-то ничего не надо, просто взять в руки и захотеть. И передай ей, что я скоро вырасту и отыщу ее там, снаружи… Жаль только, что она меня не вспомнит. А сейчас мне надо уходить. Потому что здесь я еще долго не вырасту.

И тут мальчишка увидел Лешку-Звонаря.

Он сначала замер, потом отступил на шаг, осторожно положил непонятную штуковину на редкую, вытоптанную снорками траву и, склонив голову к плечу, словно удивленный воробей, принялся внимательно рассматривать сталкера. Потом очень тихо и серьезно сказал:

— Здравствуй… отец.

Звонарь растерянно стоял перед ребенком, понимая, что это и в самом деле его сын, но ведь не только его, а еще и Катерины, и вообще что-то здесь неправильно, у сталкера было ощущение, что им воспользовались, чтобы этот ребенок родился похожим на человека, и Катериной тоже воспользовались. Только кто это сделал и кому это было нужно, так и оставалось непонятным.

— Здравствуй… сынок, — севшим голосом сказал он.

— Ты меня боишься? — озадаченно спросил мальчишка. — Почему?

Звонарь промолчал. Страха на самом деле не было, разве что чуть-чуть, на донышке души, но ощущение собственной ничтожности перед силами Зоны саднило и ныло. Все оказалось не так, и поделать с этим было ничего нельзя.

Потом он посмотрел на сына, и у него почему-то перехватило горло. А мальчишка словно почувствовал это и подбежал, и напрыгнул, обхватывая его руками и ногами, и прильнул, как делают дети, долго не видевшие отца, а Звонарь стоял как дурак и не мог ничего сказать, только чувствовал родное и живое, и в конце концов бережно отцепил пацана и уж совсем сипло повторил:

— Здравствуй, сынок.

Потом опустился на землю и дрожащими руками потянул ко рту флягу, потому что иначе, наверное, просто бы умер.

Он подумал, что так и не успел назвать сына, да, впрочем, у него, наверное, уже есть имя, а мальчишка, словно угадав его мысли, важно сказал:

— Меня мама назвала, как ты хотел, Валентином, Валеком. Она рассказывала, что вы долго думали, как меня назвать, и наконец придумали и назвали в честь дедушки. Отец, а кто такой дедушка? Вон Ведьмак, он же не дедушка, он дядя Ведьмак.

— Сынок, — сказал Звонарь, — а когда ты разговаривал с мамой в последний раз? И как она там?

— Я могу разговаривать с мамой отовсюду и когда захочу, — солидно ответил мальчишка. — Пока она находится здесь, внутри. А когда она вернется домой, тогда уже, наверное, не смогу.

Он погрустнел, но ненадолго. Потом присел на корточки напротив Звонаря и сообщил:

— Я совсем скоро вырасту. Только схожу в одно место, где я расту, и стану совсем большой. А знаешь, кем я стану, когда вырасту?

— Кем? — спросил Лешка, заметив, что мальчишка с нетерпением ждет, чтобы его спросили, кем он станет.

— Сталкером, — гордо ответил Валек. — Как ты, только наоборот.

— Как это наоборот? — удивился Звонарь. — Сталкеров наоборот не бывает.

— А вот и бывает, — торжествующе сказал Валентин. — Ты родился не здесь, а снаружи, а живешь и охотишься здесь, внутри. А я буду наоборот, я родился здесь, внутри, а жить и охотиться буду там, снаружи. Вот и получается, что я — сталкер наоборот. А ты говоришь, не бывает. Еще как бывает!

Потом мальчишка словно прислушался к чему-то, вздохнул, взъерошил пятерней русые лохмы и грустно сказал:

— Мне пора. Я пошел расти и взрослеть. До свидания, отец, до свидания, дядя Ведьмак. Я вас отыщу, а вы идите и отнесите маме это, — и он босой ногой указал на лежащую на траве непонятную штуковину.