Блюз "100 рентген"

Куда делся Бей-Болт, никто толком не знал, по слухам выходило, что Болт после разгрома поселка наемниками ушел к центру Зоны, и до сих пор о нем не было никаких достоверных сведений. Поговаривали, правда, осторожным шепотком, что бывший командир вернулся в «Монолит», но верить в это не хотелось. Бей-Болт был, конечно, сталкером не без странностей, но на фанатика явно не походил, так что в «Монолите» ему делать было совершенно нечего. Вот слухи о том, что какой-то неизвестный сталкер появился в окрестностях очистных сооружений, где была база наемников, и принялся их планомерно отстреливать, неизменно ускользая от преследователей, наводили на определенные мысли. Да и в Копачах недавно полегло целое подразделение «синих комбинезонов», и модуль ученых возле автомобильного моста остался без охраны, потому что наемников, осуществлявших оную, поутру обнаружили мертвыми. Убиты они были профессионально, издалека, километров с двух, а простреленные навылет бронежилеты свидетельствовали о том, что стреляли как минимум из противотанкового ружья системы Дегтярева. А как максимум — и вовсе неизвестно из чего, скорее всего из крупнокалиберной снайперки типа «Рысь». Все эти слухи косвенно указывали на то, что Бей-Болт выжил.

Вернейшим признаком того, что поселок оживал, было возвращение Сидоровича. Откуда появился старый торгаш — никто не видел. Просто одним прекрасным утром дверь в бункер оказалась гостеприимно распахнута, а внутри обнаружился спрут-эксплуататор собственной мордатой персоной, слегка бледный и даже зеленоватый, как будто долго отсиживался под землей, но по-прежнему не унывающий и цепкий. Ассортимент, правда, в подземной лавочке Сидоровича нынче был бедноват, но это-то как раз не беда, оружия, снаряги и артефактов сталкеры еще натащат, вон сколько новичков по поселку бродит. А торговая точка расположена в хорошем месте, аккурат на входе в Зону, бросать такую — грех, как с точки зрения коммерции, так и с точки зрения практического гуманизма. Под практическим гуманизмом Сидорович понимал хорошо и вовремя оплаченную помощь ближнему своему.

Ведьмак со Звонарем переночевали в поселке новичков, а поутру отправились на Большие Болота, к Доктору и Катерине. Шагая за Ведьмаком вдоль знакомой железнодорожной насыпи, Лешка думал о своей «гимназистке». Точнее, о том, что за последнее время почти не вспоминал об оставшейся у Доктора жене. Ему было неловко, словно возвращался не из похода по смертельно опасным местам, а после пьянки с друзьями-товарищами, закончившейся снятием девочек со всеми вытекающими отсюда последствиями, включая дурную супружескую измену. Хотя, по сути дела, так оно и было, он изменил своей женщине с Зоной, и Зона была добра к нему. А как это — изменить женщине с женщиной, он не знал, потому что других женщин под Чернобылем не было, разве что официантки в кабаке «Barba Negra», что в «Затоне». Лаборантки и практикантки с «Янтаря», разумеется, в счет не шли, хотя бы потому, что любили Лешку из женского любопытства, который стыдливо называли научным интересом, а кроме того, все это было задолго до встречи с Катериной. А то, что «до», как известно, не считается.

От наемников, погибших возле тоннеля, ведущего на Большое Болото, почти ничего не осталось. Всю органику, даже кости, сожрали мелкие и крупные твари Зоны. Кучкой бесполезного железа валялось изуродованное оружие, разрозненные детали экзоскелетов да позеленевшие под кислотным дождем стреляные гильзы. И все-таки Звонарь старательно обошел место, где сила Зоны в считаные секунды превратила группу здоровых и хорошо вооруженных мужчин в кучу кровавой слизи. Поминать наемников, конечно, не стоило, но помнить об их судьбе было не лишним.

У входа в тоннель Лешка достал из рюкзака «планетарий» и активировал артефакт. Радужная линза, прикрывавшая черную пасть тоннеля, послушно вывернулась и выбросила их с Ведьмаком на Большое Болото.

Болото расстилалось перед ними бесконечное, до самого горизонта, поросшее хилыми перекрученными деревцами, черно-зеленое, рыжее и на удивление спокойное. Только вдалеке, как и прежде, гудела неутомимая землечерпалка снорков-ирригаторов, да в сплошном ржавом ковре ряски, затянувшей бочаги, виднелись неровные прораны открытой воды. Здесь кто-то жил, но почему-то, почуяв сталкеров, поспешил спрятаться, хотя должен был действовать совсем наоборот — радостно броситься встречать гостей, все-таки какой-никакой, а обед.