Блюз белого вампира

Джулс заглянул в соседнюю комнату. К счастью, Дина оказалась там. Сидя перед ярко освещенным зеркалом, она старательно приклеивала массивные накладные ресницы, которые спланировали на пол, когда в комнату ворвался Джулс.

— Джулс, дорогой! Я так рада тебя видеть! Что-то случилось с Морин?

— Я собирался спросить у тебя то же самое, — ответил Джулс, едва не позабыв отступить в сторону от зеркала, чтобы Дина не заметила, как он не отражается в зеркале. — Я пытаюсь ее найти. Бармен сказал, она вчера рано ушла из клуба.

— Так ты что, не с ней был? А как же вчерашний звонок? Я-то думала, она с тобой куда-то умчалась!

У Джулса сдавило сердце.

— Кто ей звонил, не знаешь?

— Понятия не имею. Она ничего не сказала, но выглядела ужас какой взволнованной…

— Когда она по телефону говорила, ты была с ней?

— Да. Мы в ее гримерке сидели. У нее там собственная линия проведена. В коридоре-то никто никогда трубку не снимает. Вообще-то телефон почти никогда не звонит, так что я вчера страшно удивилась, когда звонок раздался. Она подняла трубку, и у ней сразу лицо такое жуткое-жуткое сделалось. Будто кто-то умер или что-нибудь вроде того. Я спросила, что случилось, но она не ответила. Сказала только, что ей надо срочно уйти, попросила заменить ее на втором выходе, а потом сразу убежала. Она так волновалась, Джулс! Я и подумала, что звонок или от тебя самого, или касается тебя…

— Значит, с тех пор ты ее не видела?

Дина распахнула глаза.

— Нет! Поэтому я так и беспокоюсь! Морин ведь никогда раньше не прогуливала. Это совсем на нее не похоже. Она ведь к работе очень ответственно относится. Она на больничном-то никогда не была. Если у нее вдруг какие-то дела важные появлялись, она у босса отпрашивалась заранее и обязательно договаривалась о замене. Очень странно было, когда она вчера так внезапно убежала. А когда она сегодня к первому выходу не появилась, я…

Джулс кинулся к двери.

— Спасибо, Дина. Ты душка.

— Куда ты сейчас?

— К ней домой, — хрипло крикнул он из коридора.

— Но, Джулс! Я была там! Звонила, звонила, а никто не открывает!..

Слова Дины летели вслед за Джулсом, но тот уже ничего не слышал. Он рванул через зал к выходу, не заметив ни того, как перепугал танцовщицу на сцене, ни того, с какой поспешностью привратник отскочил в сторону, чтобы дать дорогу странному посетителю. В голове Джулса оставалось место только для двух мыслей — о той жуткой картине, что он видел в лаборатории дока Ландрю, и о том зрелище, которое боялся увидеть в доме Морин.

На улице Джулс побежал. Он отталкивался ногами от тротуара, проклиная тело за неспособность двигаться еще быстрее. Тяжелый летний воздух вдыхался с трудом. Будь сердце Джулса двигателем, оно издавало бы отчаянный рев. Худой волк мог бежать проворнее, думал Джулс. Гепард тоже. После секундного раздумья он решил, что перевоплощаться не стоит. Придется тратить время на то, чтобы стянуть одежду, а до дома Морин оставалось всего два квартала.

Тут Джулсу в голову пришла мысль, от которой буря паники, грозившей ему сердечным приступом, немного поутихла. Ведь все его страхи могли быть надуманными. Док Ландрю не значил для Мэлиса ровным счетом ничего. Единственное, чем славный доктор служил ему, это инструментом для забивки гвоздей Джулсу под ногти. Убить дока было для Мэлиса не сложнее, чем выплюнуть жвачку.

Но Морин… Морин — это совсем другое дело. В среде вампиров, в которой вырос Джулс, родителя по крови ценили и любили не меньше, чем родных мать и отца. Конечно, Мэлис пытался разрушить немало правил — особенно тех, что касались пакта взаимного ненападения, который многие века поддерживал мир и порядок в сообществе вампиров. И все же Морин… Она ведь говорила, что когда-то Мэлис ее любил. Разве эта проклятая междоусобица не была хотя бы отчасти вызвана ревностью? Если раньше мысль о любовной связи Морин с Мэлисом причиняла Джулсу неимоверную боль, то теперь он хватался за нее как за спасательный круг во время шторма.

Наконец он оказался у крыльца Морин. Входная дверь была заперта. Хороший знак. Если бы Мэлис со своей бандой побывал здесь, они не стали бы возиться с замком. Смертельное напряжение слегка отпустило Джулса, и он стал лихорадочно рыться в карманах, чтобы отыскать ключи. Однако, отпирая замок, не мог не подумать: «А что, если Мэлис просто не хотел, чтобы в дом вошел кто-нибудь посторонний? Что, если он хотел, чтобы внутрь мог попасть только тот, у кого есть ключ? А у кого есть ключ, кроме самой Морин и меня?»

С отчаянно бьющимся сердцем Джулс открыл дверь. Свет в доме не горел. Единственное, что нарушало мертвую тишину, это мерный, однообразный гул. Через секунду Джулс сообразил, что в гостиной работают потолочные вентиляторы, включенные на полную мощность. Как и большинство вампиров, Морин обожала тепло. Она не оставила бы вентиляторы включенными, если бы сама не наслаждалась их работой. Однако темнота в доме говорила об обратном.

— Морин?