Блюз черных дыр и другие мелодии космоса

Существуют организмы, которые выживают вопреки или даже благодаря экстремальным условиям, – например, при запредельных давлениях и температурах. Так, есть бактерии, которые живут у гидротермальных источников на дне моря и используют в качестве источника энергии только водород. Советские ученые той эпохи вовсе не были экстремофилами, любящими подобные условия жизни. Но они действительно добивались больших научных успехов, хотя и находились под неописуемым давлением, существуя в неблагоприятной, так сказать, “бесплодной” среде; при этом им удавалось генерировать выдающиеся интеллектуальные достижения в самых элементарных жизненных условиях. Многие знаменитые засекреченные научные центры СССР вызывали на Западе в целом, и у Кипа в частности, восхищение. Ученого не особо страшил интерес, который проявлял к его поездкам в Москву КГБ. Что же касается Брагинского, то если его и тяготило пристальное внимание со стороны органов, то он этого не показывал и терпеливо подчинялся выдвигаемым требованиям, сдерживая свое раздражение и недовольство ради высоко им ценимых сотрудничества и дружбы с Кипом. В тех редких случаях, когда приятели выезжали за пределы Московской кольцевой автодороги, Брагинский был обязан сообщать властям маршрут, чтобы те могли контролировать передвижение машины, сверяя на каждом пункте автомобильной инспекции ее путь с заранее намеченным. Брагинский однажды признался Кипу, что всякий раз, когда тот посещал СССР, его, Брагинского, вызывали для беседы в КГБ. Бдительность по отношению к советскому ученому проявлялась и во время его поездок в США. Иногда он с коллегами отправлялся в заграничную командировку в сопровождении сотрудника КГБ. Кип замечает с иронией: “Такого человека всегда было легко вычислить. Им оказывался тот, кто ничего не знал”.

За ними следили власти обеих стран. Кип практически уверен, что в конце 1960-х и в начале 1970-х годов американские госорганы прослушивали его телефоны. Однажды случилось вот что: в дверь Кипа постучал мистер Бевинс из лос-анджелесского отделения ФБР – это был то ли четвертый, то ли пятый его визит, и всякий раз он пытался выведать о Владимире Брагинском что-нибудь новое. Кип, уставший от абсурда происходящего, распахнул дверь кабинета: “Он как раз здесь. Расспросите его сами”. И вежливо представил агента его объекту наблюдения. После долгой паузы, во время которой оба оторопевших гостя приходили в себя, опомнившийся первым Бевинс приподнял свою штанину: “Смотрите-ка, оказывается, я, как и вы, сделан из плоти и крови!” – словно бы осознав внезапно все значение равенства людей.

Брагинский убедил Кипа в том, что регистрация гравитационных волн увенчается успехом, и Кипу, разумеется, не хотелось оказаться в проекте в качестве простого консультанта русских. Рай говорит по этому поводу вот что: “Существовали определенные сложности. Кип знал, что на тот момент Брагинскому трудно было бы покинуть Россию. Шла холодная война. Я понятия не имею, каким образом ему вообще удавалось выезжать за границу, но ему удавалось. Так что я подозревал его в связях с КГБ. Правда, ездил он всегда один, без жены и детей, которые оставались дома как заложники.

Но пойми, это всего лишь мое предположение. Впрочем, выглядит оно весьма правдоподобно”.

Кип, однако, заверил меня, что Брагинский никоим образом не был связан с госбезопасностью, хотя и являлся членом коммунистической партии, “не занимая в ней никаких постов”. Возможно, Брагинского выпускали за рубеж из-за желания советских властей похвастаться перед Западом. То была эпоха политических спекуляций, пропаганды и краснобайства, и СССР извлекал пользу из чувства уважения, которое испытывали к Брагинскому иностранные ученые. Ему позволялось ездить в заграничные командировки, чтобы он демонстрировал превосходство советской науки. “И все-таки, – добавляет Кип, – возможно, просто ради того, чтобы показать, кто в доме хозяин, Владимиру несколько раз отказывали в выездной визе, а однажды аннулировали ее прямо в аэропорту, перед самой посадкой в самолет”.

Итак, именно Брагинский был бы самой подходящей кандидатурой для приглашения в Калтех, и мысленно он уже даже воображал себе собственную жизнь после переезда в либеральную, солнечную и беззаботную Калифорнию. Но суровые последствия этого поступка для тех, кого ему пришлось бы оставить на родине, страшно было представить. В итоге Брагинский так и не покинул Советский Союз, но даже оттуда, издалека ему все же удалось принять участие в работе над детекторами. Группа Брагинского и сегодня сотрудничает с LIGO.

Рай вспоминает, что через несколько месяцев после их встречи в 1975 году Кип спросил его, хочет ли он участвовать в проекте. А Рай ответил: “Позвольте сразу вас предупредить, что у меня ужасная ситуация. Я мало публиковался, так что никакая комиссия мою кандидатуру не одобрит”.