Блюз мертвых птиц

— Потому что я не могу доказать, кто его подкинул. А теперь расслабься, — он щелкнул пальцами в сторону официанта и заказал себе еще одну «Кровавую Мэри».

Доннели вернулся в свое кресло и вытер руки мокрой салфеткой. Чуть позже в зал вошли двое мужчин в синих костюмах, солнцезащитных очках и сияющих черных туфлях. Мне показалось, что лица обоих были покрыты косметикой, быть может, для того, чтобы скрыть свежие синяки. Клет толкнул меня под локоть:

— Зацени!

— Вижу. Думаешь это те парни, которым надрала задницу Гретхен?

Он вытащил стебель сельдерея из второго коктейля и принялся его жевать, громко хрустя и чавкая.

— Видишь парня с напомаженными волосами и горбинкой на носу, у него еще что-то непонятое с волосами вокруг ушей? Должно быть, это тоже один из них. Она сказала, что второй мужик был толстяком. Гретхен ему первому сломала несколько зубов. Может нам про британца с альбиносом забыть и взять эту парочку за яйца?

— Нет, здесь никаких драк.

— Как скажешь, босс. Официант, мне срочно требуется дозаправка.

Хьюбер Доннели отправился к трибуне и принялся вежливо улыбаться, пока его представляли. Затем он завел длинную презентацию обо всех тех аварийных и восстановительных мерах, которые предпринимает его компания и прочие стороны для ликвидации причиненного ущерба. Смиренный тон его голоса напоминал исповедь, и он постоянно возвращался к судьбе тех, кто погиб на буровой платформе. Даже средневековый кающийся грешник по дороге в Кентербери едва ли сокрушался бы так сильно. Аудитория состояла из бизнесменов, имеющих свои интересы в буровой промышленности, а потому по идее должна была отзывчиво отнестись к эмоциональной составляющей его доклада. Однако на этот раз возмущение местных жителей возобладало над вкрадчивостью докладчика и соображениями долгосрочной прибыли, так что шарм Доннели явно не срабатывал.

Он ослабил галстук и отложил в сторону заранее заготовленные заметки. Я начал понимать степень собственной наивности в отношении интеллекта и уровня развития врага. Доннели не был представителем руководства нефтяных компаний или геологом. Я вообще не был уверен, на какую компанию он работает и почему он здесь. Он постоянно ссылался на электронные технологии, говорил об океанских решетках и сообществе атлантических наций, зависящих от поставок нефти из Персидского залива. Он уже не говорил о бизнесе — он говорил о неправительственной империи, которая покрывала собой большую часть мира, заставляя работать двигатели и все, что движется, во всех уголках земного шара, причем все это приводилось в действие корпоративными интересами, неотделимыми друг от друга. Он говорил, что флаги и национальные границы — это иллюзия. Главное — это энергия, и так дела обстоят с 1914 года. У него во рту толпились маленькие кривые зубы. Он начал рассказывать о Лоуренсе Аравийском.[28] Я бы удивился, если хотя бы четверть из собравшихся в аудитории действительно его слушала.

Клет помешал льдинки в своем коктейле свежим стеблем сельдерея.

— Кажется, наш друг выдыхается, — заключил он.

— А вот я в этом не уверен, — возразил я.

Люди поглядывали на часы, стараясь не зевать. Когда Доннели наконец-то сел, он выглядел так, словно только что выбрался из корзины воздушного шара. Несколько позже мы с Клетом проследовали за ним и Вулси на парковку. Клет зажал между зубов незажженную сигарету и поигрывал своей зажигалкой «Зиппо». Двое мужчин в синих костюмах стояли под лучами солнечного света, облокотившись на «Бьюик», и наблюдали за нами, казалось, не замечая того жара, что исходил от разогретого металла.

Я смотрел на Доннели и Ламонта Вулси с их наемниками-телохранителями и испытывал странное чувство, которое никак не мог описать. Мне казалось, что я стал частью какого-то великого безумия, причем не только здесь, у ресторана, но и во всех аспектах своей профессиональной жизни. Таким же образом выжившие в боях у Фландерс-Вилдс и в битве у Сомма вспоминали свою войну как Великую Иллюзию. Я понимал, что только что выслушал правду, изложенную так прямо и цинично, что никто не понял бы, что это правда, а если бы и понял, это ни на что бы не повлияло.

— У вас есть минутка, господин Доннели? — спросил я, показывая значок.

— Что у вас? — бросил он, поворачиваясь ко мне лицом, по которому скользили тени парящих над нами дубовых веток.

— Вы умный человек. Почему же вы работаете на сборище отбросов? — спросил я.

— А как вы думаете, мистер Робишо, на кого работаете вы? — переспросил он.

— Вопрос вполне закономерный.

— Так вы на него ответите? — и Доннели внимательно на меня взглянул.

— Мистер Вулси был на лодке, которая использовалась для похищения убитой девушки. И вы связываете свое имя с подобными людьми?

— Мне нужен адвокат?

— Решать вам.

— Думаю, этот разговор окончен, — оборвал он.

— Нет, я так не думаю.

— Тогда скажите мне, пожалуйста, зачем вы меня преследуете?

— Кто вы? — спросил я.

— Да какая разница? Думаете, запугивая меня и Ламонта Вулси, вы остановите добычу нефти в Мексиканском заливе?