Блюз мертвых птиц

— «Красные» — это лучший фильм Уоррена Битти, даже лучше, чем «Бонни и Клайд», — сказала новая секретарша Клета, — Генри Миллер так классно сыграл в одном из эпизодов. Ты знаешь, что он останавливался здесь, в Иберии, в местечке под названием «Шэдоус»? А «Шампунь» видела? Уоррен Битти один из моих любимых актеров, он уступает только Джеймсу Дину.

Сообщения о нападении на Чада Патина, имени которого свидетели на тот момент еще не знали, начали поступать на номер диспетчера «911» округа Святого Чарльза в 4:18 утра. Его похитители действовали грубо, но тщательно.

Из небольшого поселка неподалеку от Дес-Аллемандс, по направлению к Новому Орлеану, позвонила женщина, жалующаяся на шум за домом. Она сообщила, что ее сосед, живущий в гараже, преобразованном в квартиру, за заброшенным домом, опутанным мертвой виноградной лозой и банановыми ростками, дерется с женщиной. На вопрос, откуда она это знает, она ответила, что слышала звуки бьющегося стекла и женские вопли. По крайней мере, ей так показалось, добавила она.

В 4:23 утра другой, звонивший из того же поселка сообщил о разбойном нападении на гараж, перестроенный в квартиру. Из своего окна он увидел, как три человека несут свернутый ковер вниз по лестнице. Он рассказал, что у квартиры горит фонарь и он уверен в незаконном проникновении в дом своего соседа. Затем он понял, что наблюдает не кражу ковра, а куда более серьезное преступление.

— Они несут человека, связанного веревкой. Похоже, ему что-то запихнули в рот, похоже на теннисный мячик.

В 4:26 поступил еще один звонок от первой свидетельницы.

— Они только что проехали на внедорожнике прямо по моим грядкам. Там все еще остался один человек, он достает что-то из багажника своей машины. Когда вы наконец приедете?

В 4:31 второй звонивший снова связался со службой с мобильного телефона. Он так и не назвал своего имени, но это, похоже, его не волновало.

— Это я, — сказал он, — я в своей машине, еду за этими мужиками по проселочной дороге. От меня не уйдут, гады.

— Сэр, я прошу вас прекратить преследование, — ответила девушка-диспетчер, — не пытайтесь остановить этих мужчин. Помощь уже в пути.

— Но что тогда произойдет с этим беднягой? — спросил мужчина.

В 4:33 опять позвонила женщина:

— Этот мужчина достает что-то из багажника своей машины. Как эта штука называется? В смысле та штука, которую он достает. Солдаты ее еще на спине носят. Он подошел к гаражу и направил на него эту штуку, прямо как шланг. Ничего не осталось, даже деревья горят, а листья падают на мой домик.

— Мэм, я вас не понимаю, если только вы не имеете в виду огнемет, — ответила диспетчер.

Последний звонок в «911» поступил от мужчины, который преследовал похитителей в своей машине:

— Они сели на белую лодку немного южнее Дес-Аллемандс, — сообщил он, — я стою здесь на причале. Они двигаются вниз в сторону Залива. Это был теннисный мячик, он лежит прямо здесь, у моей ноги. В нем застрял зуб, на его корне кровь. Да где вас всех черти носят?

Я позвонил в полицию спустя десять секунд после того, как в квартиру Чада Патина вломились неизвестные, но все мои усилия его спасти оказались тщетными. Мы с Хелен прослушали записи «911», переданные нам полицейским управлением округа Святого Чарльза, и Суле немигающим взглядом смотрела в окно своего кабинета, зацепившись большими пальцами рук за ремень. Ее спина под рубашкой казалась тверже утюга.

— Человека, заправляющего этим, зовут Анджеле?

— Или Ангел.

— И он живет на каком-то острове?

— Так сказал Чад Патин.

— И у одного из этих парней есть огнемет? Это все просто нереально. Ты как думаешь, о чем здесь на самом деле идет речь?

— Деньги. Большие деньги. Наркота, проститутки, краденые или поддельные картины. И это только то, что я знаю.

— Уголовники не валят полицейских из-за наркотиков, девчонок или краденого барахла, — ответила Хелен.

— Я думаю, это как-то связано с неонацистами.

— А вот в это я не верю, это просто чушь, Дэйв.

— Хорошо, посмотрим с другой стороны. Подумай хорошенько, о чем в наших краях никто не говорит отрицательно, чего не касается ни один местный журналист? Эта тема настолько деликатна, что люди не захотят с тобой вести разговор, если почувствуют, что ты вот-вот скажешь что-то не то? Какое предприятие, как ты думаешь, я имею в виду?

— Говори.

— Нет, это ты скажи мне, — ответил я.

Она скорчила физиономию, которая должна была быть пренебрежительной, и мне было неприятно на нее смотреть. Я почувствовал стыд за Хелен, и это заставило меня снизить свое мнение о ней, о человеке, которым я всегда восхищался.

— Ты слишком жесток к людям, приятель, — произнесла она, — это бедный штат с экономикой, зависящей лишь от одного ресурса. Ты действительно хочешь вернуться в старые добрые времена? Я не думаю, чтобы кто-либо захотел вернуться к прежнему. Желаешь работать грузчиком?

— Так какого слова мы тут избегаем? Что же это за священное место, куда мы не решаемся сунуть свой грешный нос?