Блюз суккуба

Я посмотрела на него и вспомнила недавнюю беседу о классической филологии. Красота и интеллект. Убийственная смесь.

– Потому что это не трущобы.

Он улыбнулся и сменил тему.

– Таков твой выбор?

Я посмотрела на шар с психоделическим рисунком.

– Да. Сегодняшний вечер превращается во что-то сюрреалистическое. Ладно, попробуем. Увидим, что из этого получится.

Глаза Романа заискрились от смеха. Он кивнул в сторону дорожки.

– Начни с шара.

Я неуверенно шагнула вперед, пытаясь вспомнить нужное движение. Обвела взглядом кегельбан и посмотрела, как это делают другие игроки. Потом пожала плечами, встала на линию и бросила шар. Он пролетел по воздуху метра полтора, громко стукнулся о дорожку и скатился в желоб. Роман стоял со мной рядом, и мы молча следили за тем, как шар заканчивал свое путешествие.

– Ты всегда так грубо обращаешься с шарами? – наконец, спросил он.

– Большинство мужчин не жалуется[36].

– Могу себе представить. Когда бросишь шар в следующий раз, постарайся сделать это параллельно полу.

Я недовольно покосилась на него.

– Ты случайно не из тех парней, которые любят показывать женщинам, что те ни на что не годятся?

– Ни в коем случае. Просто даю тебе дружеский совет.

Мой шар вернулся, и я последовала указаниям Романа. На этот раз удар был не таким громким, но результат оказался тем же.

– Ладно. Посмотрим, как получится у тебя, – с досадой проворчала я и села на стул.

Роман шагнул к линии. Его движения были изящными и гибкими, как у кошки. Шар выскользнул из его руки словно вода из кувшина, беззвучно приземлился на дорожку и сбил девять кеглей. Когда шар вернулся, Роман, не глядя, бросил его еще раз и сбил десятую.

– Я вижу, вечер будет долгий.

– Не унывай. – Он взял меня за подбородок. – Ты справишься. Попробуй еще раз. Возьми немного левее. А я тем временем схожу за пивом.

Последовав совету, я взяла влево, но только угодила в левый желоб. Во время второй попытки я слегка успокоилась, сумела сбить крайнюю левую кеглю и завопила от радости.

– Отлично, – весело, сказал Роман, ставя на стол две кружки дешевого пива. Я не пила такой дряни лет десять. – Именно так младенец учится ходить.

Он оказался прав. Количество заработанных мной очков медленно возрастало, несмотря на сложившуюся с первого раза плохую привычку оставлять зазоры между кеглями. С этим я справиться не могла, хотя Роман давал мне дельные советы.

– Руку надо держать так, а все остальное – так, – объяснял он, положив одну ладонь мне на бедро, а другую – на запястье. От этих прикосновений меня бросало в дрожь. Чем они диктовались? Альтруизмом или желанием прикоснуться ко мне? Я сама постоянно пользовалась этим приемом, когда выполняла обязанности суккуба. Он сводил мужчин с ума, и теперь я понимала, почему.

Да я все понимала, но не просила перестать.

Наилучшего результата я достигла во второй игре, сумев сделать один страйк, сбив все кегли одним шаром. Во время третьей игры дали себя знать пиво и усталость. Почувствовав это, Роман заявил, что для первого раза достаточно, и сказал, что я делаю большие успехи.

– Ну что, для завершения картины отправимся перекусить в какой-нибудь подвальчик?

Пока мы шли к машине, Роман обнимал меня за талию.

– Все зависит от того, насколько на тебя подействовали мои чары.

– Если я соглашусь, ты сможешь отвезти меня в какое-нибудь приличное место? Знаешь, иногда шикарная обстановка делает свое дело.

К моему удовлетворению, мы поехали в фешенебельный японский ресторан. Еда и беседа доставляли мне одинаковое удовольствие. Интеллект и остроумие Романа снова произвели на меня сильное впечатление. На этот раз мы обсуждали новости культуры, выясняли, что нам нравится, что сводит с ума и так далее и тому подобное. Я узнала, что Роман много путешествовал и хорошо разбирается во внешней политике и международных отношениях.

– Америка слишком любит себя, – пожаловался он, потягивая сакэ. – Похожа на женщину, которая весь день сидит у большого зеркала и любуется собой. А когда удосуживается посмотреть на других, то говорит остальным «делай так» или «делай как я». Наша военная и экономическая политика консервативна. Она заключается в запугивании инакомыслящих как за границей, так и внутри страны. Я это терпеть не могу. – Он покачал головой. – Как рассуждает большинство законопослушных граждан? «Не нравится – вали отсюда!» К несчастью, порвать со своей страной труднее, чем с семьей. – Роман откинулся на спинку стула и заставил себя улыбнуться. – Я то и дело совершаю маленькие акты неповиновения. Воюю со статус-кво. Отказываюсь покупать товары, произведенные с использованием рабочей силы стран третьего мира.

– Не носишь меха? Ешь только органические продукты?

Он хмыкнул.

– И это тоже.

– Странно, – после недолгой паузы сказала я.

Наконец до меня что-то дошло.

– Что именно?

– Сегодня мы говорили только о текущих событиях. Не о душевных травмах, полученных в детстве, не об учебе в колледже, не о бывших возлюбленных…

– И что в этом странного?

– Да, в общем, ничего. Просто когда люди ищут себе пару, они обычно рассказывают друг другу свою биографию.

– Ты хочешь это сделать?