Блюз ветренного города (СИ)

  "Нет нет. Вы думаете, что это преступление совершила Пенелопа. Никогда, Вик, никогда. Я знаю ее с детства - вы знаете, я вырос в Монреале - там я познакомился с Хаимом. Поверьте, я ее знаю. Она никогда не совершала этого убийства ».

  Она все еще упорно спорила, когда посмотрела на часы, ахнула и сказала, что ей нужно бежать, иначе она никогда не успеет вовремя в зал. К счастью, когда я запер за ней дверь, я увидел, что она уронила газету. Я снова посмотрел на хрупкое лицо Хаима, грустное, как будто он знал, что ему придется изобразить на нем траур, когда был сделан снимок.

  IV

  Когда поздно вечером в четверг полиция предъявила Пенелопе обвинение, я, наконец, уступил попеременным мольбам и приказам ее друзей провести независимое расследование. Полиция так и не нашла оружия, но прокурор штата был готов поверить, что оно было в реке Чикаго.

  Я узнал имена двух аналитиков и секретарши, которые видели предполагаемого нападавшего на Сервино возле его офиса во вторник. Они слишком привыкли видеть нервных людей, прячущихся за перегородками, чтобы уделять этой женщине много внимания; ни один из них не был готов предъявить удостоверение личности в суде. Тотпомогло бы Фримену Картеру, справившемуся с защитой Пенелопы, но не смогло бы исправить ущерб, нанесенный оригинальной ложью Пенелопы о ее действиях во вторник утром.

  Она была свободна под залог в 100000 долларов. Качаясь между депрессией и своего рода маниакальной яростью, она рассказала не очень убедительную историю. Тем не менее, я был полон решимости доказать ее невиновность; Я старался изо всех сил с ней и верил, что Фриман была слишком смекалистой, чтобы позволить ей самой выступить в качестве свидетеля.

  Я получил список пациентов Пола, как нынешних, так и бывших, от контакта в полиции. Лотти, Макс и Грета финансировали и Фримена, и меня на любую необходимую сумму, поэтому я нанял братьев Стритеров, чтобы проверить алиби пациентов.

  Я разговаривал со всеми из них сам, пытаясь выявить любое чувство предательства или ярости, достаточно острой, чтобы довести одного из них до убийства. С чувством постыдного вуайеризма я даже читал записи Пола. Я был очарован его описанием Греты. Ее полная эгоцентризм всегда меня неправильно истолковывал. Пол, хотя и был гораздо более сочувствующим, казалось, спорил, захочет ли она когда-нибудь участвовать в собственном анализе.

  «Как Пол относился к твоей связи с Рудольфом?» Я спросил Грету однажды днем, когда она сделала одну из своих частых остановок для отчета о проделанной работе.

  «О, вы знаете Пола: он очень уважал артистический темперамент и то, что кто-то вроде меня нужно выжить в моей работе. Кроме того, он убедил меня, что мне не нужно чувствовать ответственность - знаете, холодный нарциссизм моих родителей заставляет меня жаждать любви. А Рудольф гораздо более расслабляющий любовник, чем бедный Хаим, с его бесконечным парадом вины и неуверенности в себе ».

  Я почувствовал, как по моей коже легкие мурашки. Я не знал никакой психоаналитической теории, но не мог поверить, что Пол имел в виду, что его замечания о личной ответственности следует понимать именно так.

  Между тем выступление Хаима настолько ухудшилось, что он решил отменить оставшуюся часть тура по Западному побережью. The Aeolus нашли запасной вариант, второй кларнет в Чикагском симфоническом оркестре, но их серия концертов получила посредственные отзывы в Сиэтле и сыграла при полных аншлагах в Ванкувере и Денвере.

  Грета поспешила в аэропорт, чтобы встретить Хаима по его возвращении. Я знал, потому что она уведомила местные станции, и я обнаружил, что она смотрит на меня в десятичасовых новостях, сопровождая Хаима из багажного отделения с материнской заботой. Она сбросила камеры перед тем, как сбежать к Рудольфу - она ​​позвонила мне оттуда в десять тридцать, чтобы убедиться, что я видел ее женственный героизм.

  Меня не убедили утверждения Греты о том, что Хаим выздоровеет быстрее сам, чем с кем-то, кто будет за ним ухаживать. На следующий день я пошел проверить его лично. Хотя было уже далеко за полдень, он все еще был в халате. Я извинился за то, что разбудил его, но он сладко и грустно улыбнулся и заверил меняон был на ногах некоторое время. Когда я последовал за ним в гостиную, светлую и яркую комнату с видом на озеро Мичиган, я был потрясен, увидев, насколько плохо он выглядел. Его черные глаза превратились в гигантские дыры на его худом лице; он явно не спал какое-то время.

  «Хаим, ты к врачу обращался?»

  "Нет нет." Он покачал головой. «Просто после смерти Пола я не могу заниматься музыкой. Я стараюсь играть, и у меня звук хуже, чем в пять лет. Не знаю, что сложнее - потерять Поля или заставить арестовать Пенелопу. Такая милая девочка. Я знаю ее с тех пор, как она родилась. Я уверен, что она его не убивала. Лотти говорит, что вы расследуете?