Ближе, бандерлоги!

— Ну, такие уж игры… Если они ранят вашу чувствительную душу, могу порадовать: на этот раз много снимков не нужно, достаточно пяти-шести.

— Какая там чувствительная душа… — проворчал Мазур. — Как бы эти игры не кончились плохо…

Он прекрасно помнил, что ему никак не полагается знать о том, что ребята Плынника освободили пленницу. Подумал только: а что, если и на этой хазе кто-то из тех двух постукивает? Икс с Игреком могли узнать о происходящем в том доме и через какие-то внешние источники, и с помощью кого-то из завербованных охранников…

— Пустяки, обойдется, — беззаботно улыбнулся Деймонд. — Чтобы вы были совершенно спокойны, выдам секрет, полагаясь на ваше умение хранить тайны работодателей… На сей раз это не жена русского офицера, а полька из местного Союза Сопротивления. Весьма энергичная молодая особа их боевого отряда, не в одной акции участвовала. Вот эти в полицию ни за что не побегут, и вы — да и я тоже — останемся полными инкогнито. Ну, облачайтесь, этот наряд вам уже знаком…

Мазур подумал, что этот обаятельный хмырь наверняка приготовил новую провокацию. Здешним полякам, представляющим собой довольно организованную силу, такое не понравится, следует ждать новых стычек, а ситуация и без того накаленная…

Ну да, практически то же самое, чуть отстраненно отметил он, войдя следом за Деймондом в соседнюю комнату. Большая кровать, разве что гораздо более современная, чем в том домике, девушка, на сей раз совершенно обнаженная, запястья прикованы наручниками к никелированным прутьям спинки. Разве что светловолосая, и волосы длиннее — а красивое личико исполнено не тоскливой безнадежности, как у Риты, а самый настоящей ярости. И на животе у нее — похоже, алой губной помадой — намалеваны большие буквы ZO. Ага, Звензек Одпору, то есть Союз Сопротивления… И два бугая в трусах и «фантомасках» — не исключено, те же самые. Разве что руки на сей раз у них пустые.

Деймонд тихонько сказал:

— Хороший снимок во весь рост, как в прошлый раз…

Мазур выбрал подходящее место и сделал снимок, как и в прошлый раз, старательно гася в себе эмоции и чувства.

— Отлично, — сказал Деймонд. — Когда парень начнет, сделаете еще пяток и довольно.

Ну да, на сей раз без прелюдий… Один из молодчиков навалился на девушку, она пыталась отчаянно отбиваться, но амбал с помощью напарника быстро добился своего. Приподнялся над ней, упираясь в постель вытянутыми руками, явно для того, чтобы кадры получились эффектнее.

Пришлось снимать, а что еще делать? Хорошо еще, работа для него кончилась гораздо быстрее, чем в прошлый раз.

Избавляясь в соседней комнате от дурацкого балахона, он спросил:

— Я так понимаю, сопроводительный текст снова вы написали?

— Тут чуточку другая игра, — сказал Деймонд. — Когда проявите пленку, отдадите ее Беатрис. Сопроводительного текста не будет. Что вы приуныли? — он понимающе усмехнулся: — Ах да, затосковали об упущенных денежках… Держите конвертик, тут пятьсот баков. Вряд ли в каком-нибудь бульварном листке заплатили бы больше, а?

— Пожалуй, — сказал Мазур.

— Ну, вот видите, все для вас складывается неплохо. Честное слово, я вам чуточку завидую, Джонни. Денежки на вас так и сыплются. А мне платят хотя и неплохо, но строго фиксированное жалованье…

Теперь усмехнулся Мазур:

— И все же, надо полагать, не столь уж убогое? Иначе вы, как истый янки, не взялись бы за эту работу?

— Да, конечно, — безмятежно сказал Деймонд. — С одной поправкой — я не янки, я ведь вам уже говорил, что я с юга…

Ну, Мазур это давненько определил по его выговору. Джентльмен с юга, ага, потомок спесивых плантаторов, очень может быть. И занимается грязными делами для одной из разведслужб — измельчали южные джентльмены, благородные предки, если только они есть, наверняка в гробах ворочаются от делишек такого вот потомка…

Исключительно из чистого любопытства он поинтересовался:

— У предков, надо полагать, были плантации и негры?

— И немаленькие плантации, — сказал Деймонд. — До гражданской войны, понятно, потом, если вы знаете нашу историю, им пришлось несладко. В «белую рвань» не превратились, но жизнь стала гораздо более скромной… Что вы улыбаетесь?

У Мазура осталось впечатление, что легкая грусть в голосе американца была неподдельной — вполне возможно, он не врал, к чему разукрашивать свою легенду такими подробностями, в принципе ненужными? Вполне возможно, и в самом деле предки были плантаторами, слишком многое потерявшими после победы северян.

— Выходит, что мы оба — аристократы, — сказал Мазур. — Мои предки, по австралийским меркам, как раз аристократы.

Деймонд усмехнулся:

— Слышал я краем уха про эти ваши мерки… Это означает, что ваши предки были ссыльными каторжанами?