Ближе, чем вечность (СИ)

Вновь они встретились через несколько дней, накануне Церемонии Сошествия. Чжун Ли завершил все приготовления и с сентиментальностью, которую никогда за собой не признавал, посвятил этот день воспоминаниям. Он поднялся в небо на рассвете. Он любил это время. Время, когда засыпают ночные птицы и пробуждаются поющие на свету, когда горы хранят своими тенями ночь, будто пытаясь её задержать, а потом, шаг за шагом, неохотно уступают дню. Когда поднимают головы к солнцу цветы, покрытые росой, а облака, среди которых парит золотой дракон, сами светятся золотом и отливают нежным розовым. Он любил вдыхать холодный разреженный воздух, скользить между скал, огибая их острые пики, и свобода и радость вновь наполняли его.

Когда солнце немного поднялось, он спустился ниже, скрывая своё тело в утренней дымке, чтобы лучше разглядеть Ли Юэ. И тут к своему удивлению заметил далеко внизу Тарталью.

Тот, разумеется, даже в такой ранний час нашёл неприятности на свою голову. Не то чтобы такие, какие могли бы ему серьёзно угрожать — всего лишь банда разбойников, то ли не угодивших ему, то ли просто попавшихся на пути — с ним никогда точно не скажешь. В любом случае, Тарталья мог легко с ними справиться, и вовсе не он заинтересовал Чжун Ли. Он незаметно опустился за гребнем горы, принял человеческий облик и направился к ним.

Тарталья произносил вдохновенную речь, вызывавшую на лицах разбойников не внимание, а, скорее, напряжённое тщание понять, о чём он говорит. Пара человек из них первыми заметили Чжун Ли, Тарталья мгновенно уловил потерю интереса к его речи и резко обернулся.

— Чжун Ли! — с удивлением крикнул он. — Неужто ты так беспокоишься о моём благополучии, что поднялся так рано и проделал такой путь, идя по мои следам? Кстати, не знал, что у тебя дар следопыта.

Он всё ещё был слегка задет недавним отказом Чжун Ли, но не намеревался ничего демонстрировать. И в этот раз ему удавалось лучше.

— Твоя безопасность — мой безусловный приоритет, — учтиво ответил Чжун Ли.

Тарталья расхохотался.

— Она не стоит твоего беспокойства. Дай мне минуту, я разберусь тут — и весь твой.

Последнее должно было напомнить бесчувственному гробовщику, каких наслаждений он лишился, и намекнуть, что ещё не всё потеряно.

Чжун Ли подошёл ближе и встал рядом с ним.

— Что же, позволь узнать, ты не поделил с этим достойным сострадания отребьем?

— Эй! — крикнул самый смелый из отребья.

Тарталья нетерпеливо шикнул на него. Вот только не надо портить ему флирт.

— Я поручил им совсем небольшое, крошечное, незначительное дельце, — беззаботно принялся рассказывать он, — а эти мерзавцы ничего толком не сделали, но решили свалить с моими деньгами.

— Не знал, что ты прижимист.

— Так это самое обидное! Я щедр, как бог! Я швыряю мору, как сам Моракс, начинаю раньше, чем открою глаза, и заканчиваю только в ночи, когда эти прекрасные дарящие руки, — и он вытянул руки и покрутил кистями, — совершенно обессилят от благотворительных усилий. И они решили ограбить такого благодетеля! Скажи, разве не постыдно?

— Весьма постыдно, — покладисто согласился Чжун Ли. Руки и правда были красивые.

— Хватит болтать! — рявкнул вдруг главарь и вышел вперёд с мечом наперевес. — Хочешь своих денег — попробуй отбери.

— Попро… — Тарталья аж задохнулся от потрясения. — Попробуй? Попробуй?! Я?!

Но тут Чжун Ли сделал шаг вперёд.

— Позвольте уточнить один момент.

Главарь недобро взглянул на него. Тарталья ещё пыхтел.

— Разве не ваша… — Чжун Ли обвёл банду рукой, — организация, заключила с другой подобной… артелью договор, в условиях которого были подробно описаны границы ваших территорий и в котором вы обязались не предпринимать никаких действий на территории, закреплённой за вашими… коллегами?

Главарь насторожился.

— А тебе откуда знать?

— Так ли обстояло дело три с небольшим месяца назад, и был ли договор заключён на постоялом дворе в получасе ходьбы к югу отсюда? — настаивал Чжун Ли.

Тарталья перестал пыхтеть и теперь с интересом наблюдал за происходящим, скрестив руки на груди.

— Да если и так, тебе-то что? — с вызовом ответил главарь. — Ты из той шайки? Так воротись и скажи, что мы чихали на этот идиотский договор. Кто что может — тот то и берёт, вот и весь закон у таких, как мы.

— Нет, я не из “той шайки”, — ответил Чжун Ли, и вдруг голос его стал жёстче и словно глубже, и Тарталья с любопытством перевёл взгляд с главаря на него. — Но вы на земле Ли Юэ, а здесь контракт, даже заключённый между мерзавцами, священен. Ты сознаёшься в нарушении контракта?

— Чего? — насмешливо протянул главарь. — Да плевал я на эти правила. Скажешь, Архонту есть дело до меня?

— Ты удивишься, — ответил Чжун Ли. — Архонту есть дело до всех, кто нарушил его закон.

— Так передай и ему, истинно ты верующий, что мне плевать, — ответил главарь — и раньше, чем он договорил, в руках Чжун Ли появилось копьё.

— Ты признаёшься, — сказал он, — и понесёшь наказание.