Ближе к солнцу (СИ)

Баки чуть заметно выдыхает, и Стив виновато замирает:

— Не больно же, нет?

— Не, — отзывается Баки, но смотрит в сторону, — я… спасибо.

Стив слегка расслабляется:

— Просто делаю своё дело, — но Баки по-прежнему не глядит на него, и Стив тянется к его лицу – Баки вздрагивает и отворачивается, стоит пальцам коснуться кожи.

— Хей, посмотри на меня, — мягко зовёт Стив, — давай же, придурок, я лишь хочу убедиться, что с тобой всё в порядке.

Медленно, стиснув челюсти, Баки встречает его взгляд:

— Порядок, Стив.

— Вот и флиртуй после этого с кучей девчонок, — поддразнивает он, пробегая губкой по припухшим костяшкам. — Похоже, некоторые из них уже обзавелись парнями.

Баки подмигивает ему, напыщенно и смешно:

— Не собираюсь становиться чьим-то парнем.

— Мне-то не рассказывай, — стонет Стив. — И так наслушался от ребят из школы. О тебе и твоих подвигах.

— Я красавчик, Роджерс, ничего не попишешь.

— И скромняга к тому же, — отзывается Стив.

Баки лишь ухмыляется.

*

Впервые Стив почти, по-настоящему умирает в середине зимы. Ему двадцать один и он направляется к Баки; мамы не стало месяц назад и Стиву не хочется оставаться дома. Тот слишком пуст и в то же время слишком полон ей; Стив видит её у раковины, за столом, от дивана веет её мылом.

Стив думает: повезло, что он почти не помнит отца.

В Бруклине морозно, канавы завалены грязным снегом, на улицах толпы спешащих с работы домой. Стив рисует указатели – это не требует особых усилий, и буквы у него выходят очень опрятно. Вот только сегодня его отправили в другой конец города, и сейчас ему трудно дышать.

Он пытается собраться, сфокусироваться на каждом шаге. Кажется, холод прошивает его насквозь. Точно кулак стиснул сердце и гонит по венам лёд с каждым хриплым вдохом.

Стив знает, это плохо, может быть, очень плохо, но не представляет, насколько, до тех пор, пока не пытается сделать шаг, а ноги его не слушаются.

Он пошатывается, силится сморгнуть подступающую знакомую черноту перед обмороком, зрение превращается в узкий тоннель. Лёгкие болят, он хватает воздух, закашливается судорожно, обдирая горло, чувствует привкус крови на языке и думает, о Господи.

Он слышит, как его окликают по имени, и собирает все силы, чтобы посмотреть вверх, хотя его сгибает пополам, он едва в сознании. Мир кружится, но Стив узнает облик Баки где угодно.

— Баки… — пытается сказать он, но всё, что может – снова закашляться кровью.

— Стив? — у Баки испуганный голос, — эй, Стиви, ты что?.. — и звук шагов, всё быстрее и ближе, как будто Баки бежит.

Он поскользнётся и свернёт себе шею, мутно думает Стив, но тут же чувствует, как боком валится в снег, глаза медленно закрываются, и больше он ничего не помнит.

*

Моргнув, он просыпается; большая круглая луна заглядывает в окно спальни Баки. На мгновение Стиву кажется: он опять мальчишка, ночует у Баки на полу.

Он пытается вдохнуть, слышит хрип собственных лёгких и всё вспоминает.

— Привет, — скрипит он. В ногах тут же что-то шуршит, и Баки склоняется над ним, бледный, как призрак.

— Привет, дружище, — Баки старается не подать виду, но Стив слышит в его голосе страх, — как самочувствие?

— Лучше некуда. Дай подняться – милю пробегу.

Баки сдавленно смеётся, запустив пятерню в немытые мятые волосы.

— Блядь, чтоб ты знал, ты напугал меня до чёрта. То есть, ты и раньше болел, но…

— Порядок, — шепчет Стив; потянувшись, находит его левую руку и стискивает пальцы так крепко, как только может, — я в норме.

— Если бы.

— Как долго я пробыл в отключке?

— Четыре дня, Стив, — и голос срывается на его имени – должно быть, послышалось, ведь Бак никогда не плачет. — Четыре дня. Господи, я видел, как ты свалился в обморок, ты просто рухнул в снег и мне на миг показалось… — он смолкает, встряхивает головой. — Начался приступ и длился всё это время. Док сказал, что ничем не поможет, пока лихорадка не спадёт.

Стив прикрывает глаза:

— Похоже, мне повезло.

— Ты просто слишком упрямый, чтобы сдаться.

— Бак, у тебя голос измученный, — бормочет Стив, не открывая глаз. Он чувствует себя очень тяжёлым, а кровать Баки такая мягкая. — Тебе нужно немного поспать, не волнуйся за меня…

— Господи боже, — хрипит Баки и свободной рукой ерошит его мокрые волосы, накрыв ладонью макушку. Стив урчит и тянется к руке, сколько хватает сил, и даже слегка улыбается, возвращаясь в беспамятство, а Баки судорожно вздыхает, согревая ему лицо.

В следующий миг Стив проваливается в сон, но перед тем успевает услышать, как Баки легко прижимается ртом к его лбу.

*

Когда Стив окончательно приходит в себя, сознание проясняется, а лихорадка отступает, мать Баки приносит ему жидкий суп и рассказывает, как тот наотрез отказался отходить от постели, пока не стало понятно, что Стив поправится.

Стив улыбается, краснеет и намерен благодарить Баки как минимум год – просто чудо, что тот не лишился работы, на целую неделю сказавшись больным, ведь сам Стив уж точно потерял место – но Баки никак не отыскать.