Ближе некуда (СИ)

— Я не хотела давать ему это лекарство. Оно подавляет все эмоции, успокаивает его ауру. Но если принимать его слишком долго, к нему привыкаешь. Становится нужно все больше и больше, все чаще и чаще. В конце концов, ты становишься похож на одного из немертвых — кажется, их называют «поднятые» или «ходячие мертвецы». Терн пообещал принимать его только здесь. Только пока он рядом с тобой. Сказал, что постарается уйти в другое воплощение как можно скорее.

— Почему он пошел за мной? — прошептала я, скорее, сама себе, чем ей.

Ли-ра отошла, мои руки выскользнули из ее рук. Она вернулась к супу, помешала его ложкой, попробовала, бросила пару горошин перца.

— Он хотел попрощаться, — сказала она, не оборачиваясь.

ГЛАВА 32

Ли-ра хотела снова дать мне лекарство, подавляющее сны, но я отказалась, ограничившись лишь тем, которое должно было помочь мне справиться с идивэром. Как бы ни был далек от меня сейчас Белый мир, я понимала, что ангелы могут снова попытаться выйти на меня. Связаться со мной.

И тогда у тебя будет причина рвануть с Лаксом в Белый мир.

Но внутренний голос в лице Нины был прав только отчасти. Терн сказал о назревающей беде, а со слов Силенки я еще в Дайтерри уяснила хорошо одну истину.

Враг опасен для всех. Но кто этот враг? Неужели те змееподобные существа, которых я видела в тюрьме перед самым пробуждением? Их морды, их глаза, их нечеловеческая мимика вызывали во мне дрожь.

Терна провожали днем. Он и его мать намеревались перейти в воплощения Белого мира и отправиться на Землю, чтобы связаться со старшей расой холоднокровных — вампирами. Такова была правда, и такова была официальная версия. Если холоднокровные пойдут навстречу и согласятся помочь, возможно, войны удастся избежать. Вампиры контролировали свою часть Вселенной так же жестко, как ангелы — свою. Снежный мир принадлежал ангелам, но его условия были благоприятны и для вампиров — длинные темные зимы, снега и ледники, множество разрозненных государств, практически не имеющих контакта друг с другом. Именно потому вампиры старались занять укромные места в таких мирах, как Снежный и Солнечный, и именно поэтому хранители порядка, так называемые охотники, преследовали, ловили и жестоко наказывали нарушителей.

Несмотря на уговоры матери, я тоже отправилась с толпой провожающих в запретный лес. Клиф, Пана и Терн шли впереди, держались особняком и тихо переговаривались. Арка старалась не отставать, но в разговор не вмешивалась, хоть наверняка и слышала его. Фелик, бодро шагающий рядом со мной, не скрывал гордости за брата и мать.

— Мама видела сон, — сказал он мне, украдкой дернув за рукав. — Как и ты. Ангелы знают, что Терн — связующее звено между ними и вампирами. Они надеются на него.

— Так ты все знаешь, — удивленно сказала я.

— Конечно, — сказал он. — Я ведь все слышу, даже когда вы думаете, что это не так. Это все началось не вчера и не сегодня. Мне кажется, джорнаки потому и побежали из своих домов. Они что-то почувствовали.

Я покосилась на него: сейчас Фелик выглядел и говорил почти как Терн, когда тот рассказывал мне о «замках», заперших Ворота в Снежном мире. Терн и Пана перейдут в другие воплощения — и потому не потеряют память. Но всем тем, что последует за ними через Ворота, придется труднее. Я слышала разговоры еще в деревне — многие были готовы хоть сейчас встать под ружье и поспешить на защиту Белого мира, и только слова Терна о том, что пользы от такой помощи не будет, остановили желающих.

Я бы тоже пошла за ним.

Зачем? Чтобы умирать от того, что он ничего не чувствует, когда находится рядом? Он даже не смотрит на тебя. Ты сказала ему о любви, и что он ответил?

После разговора с Терном в сторожке Нина стала подавать голос намного чаще. И я не могла не прислушиваться к этому голосу — слишком он был созвучен моим собственным мыслям и чувствам.

— Джорнаки не животные и не телепаты, — сказала я Фелику, но он только пожал плечами.

— Что заставляет лань вскакивать с места и бежать прочь, когда волка нет поблизости? Что заставляет волка оскалиться и напасть, когда он не голоден и опасности нет?

И он был прав. Джорнаки в своей дикой сущности были ближе к природе, чем мы, цивилизованные люди. Они селились вдалеке от запретных мест, они не подходили к Воротам, они редко нарушали границы округов. И все же что-то заставило их этой зимой сняться с насиженного места и отправиться воевать. Что-то… или кто-то?