Ближе некуда (СИ)

Он вдруг развернулся ко мне лицом, резко выдергивая руку из моей хватки. В воздухе, пронзительно взвизгнув, просвистела стрела. Она вонзилась мужчине в грудь, когда он прыгнул вперед, чтобы заслонить меня от неминуемой смерти. Я увидела, как кончик стрелы, пронзив его насквозь, вышел наружу с другой стороны и уставился на меня.

Я отступила на шаг, прижимая руку к груди, когда мужчина без единого звука упал на землю у моих ног.

Я вскрикнула, когда волки, завыв, ринулись вперед.

Я хотела бежать, но мужчина схватил меня за край плаща движением, стоящим ему немалых усилий. Лицо его было искажено болью и смертью, но глаза сияли синим пламенем, разгоняющим мрак вокруг. На этот раз я узнала его, и это был Фей. Его светлые волосы теребил ветер, с губ сорвалось последнее дыхание. Я наклонилась ниже, чтобы услышать, что он скажет.

— Не позволяй никому узнать цвет своей крови, — сказал он. — Не позволяй.

Разжав руку, Фей упал на снег. Рот его искривила улыбка, когда он услышал волчий рык. Синие глаза сверкнули в последний раз нестерпимым сиянием и потухли.

— Беги, Стилгмар.

Я отпрыгнула в сторону, когда вожак, щелкнув зубами, бросился на нас. Я понеслась прочь, то и дело оглядываясь, с сердцем, колотящимся от страха и быстрого бега. Но волкам не была нужна моя жизнь. Они окружили плотной стаей лежащего на земле синеглазого мужчины и готовились пировать.

Я проснулась, все еще слыша его веселый смех.

Стояло утро, солнце заливало пустую комнату. Я знала, что Онел-ада собиралась с утра на озеро — постирать одежду, и поэтому не удивилась, а даже обрадовалась ее отсутствию. Кто знает, чем мог бы закончиться этот сон. Кто знает, чем могла бы обернуться для меня в реальности эта встреча с волками.

Сердце колотилось в груди, как бешеное, в горле пересохло. Я поднялась и заставила себя добрести до ведра с холодной водой, стоящего в передней. Выпив немного, умылась и провела руками по волосам. Что значил этот очередной кошмар? Кто этот мужчина в темном, и почему он пытался предупредить меня? Это тоже часть воспоминаний? Это тоже не просто сон, а послание, написанное погребенной во тьме частью меня, частью, которая сегодня или завтра вырвется на свободу?

Наложив себе каши из горшка, я принялась за завтрак. Ложиться спать не было смысла — я чувствовала себя совершенно бодрой, несмотря на кошмар. Тем более, все это скоро кончится. Тем более, что я скоро вспомню все до мелочей.

По спине пробежали мурашки, когда я подумала о том, что завтра эти кошмары и эти обрывки воспоминаний станут не просто снами. Он станут моим прошлым, частью моей жизни, частью моей судьбы. Готова ли я принять это? Готова ли я принять себя, как человека, родившегося не на Земле, а в местах, о которых я могла бы никогда в жизни и не услышать, если бы не лыжная база, Школа Протеже, миламирский турнир, окончившийся моей смертью — второй моей смертью в обитаемых мирах?

Пока матери не было, я решила навести в доме порядок. Убрала постель, завела музыкальный ящик, натаскала воды из колодца, поставила вариться куриный бульон, чтобы к обеду сделать наваристый суп. Подметая пол, я даже напевала, и только поймав себя на том, что пою земную песню, осеклась.

Скрипнула дверь. Решив, что это Онел-ада, я нацепила на себя подобие улыбки и обернулась, но это оказалась не она. Мальчика лет десяти, стоящего на пороге, я не знала, но он, похоже, очень хорошо знал меня. Его озорное, раскрасневшееся от мороза лицо озарила легкая улыбка, он вошел внутрь и приветливо махнул мне рукой.

— Одн-на, привет! А где тетя Онел-ада?

— Ушла к озеру, — сказала я, отбрасывая с запотевшего лица волосы. — Привет.

— Мама послала за тобой, — сказал мальчик. — Ты сможешь пойти или придешь попозже, когда тетя Онел-ада вернется?

— Мама? — переспросила я.

Мальчик улыбнулся еще шире.

— Да! Она сегодня совсем хорошо себя чувствует, и очень хочет видеть тебя. Мы все по тебе скучали.

В мозгу ничего не мелькнуло: ни имени, ни смутных образов, ни мыслей. Я смотрела на мальчика и совершенно определенно понимала, что вижу его впервые.

— Я приду, — пробормотала я, понимая, что он ждет от меня ответа. — Передай маме, я приду, как только придет… тетя Онел-ада.

— А можно я побуду с тобой? — спросил он. — У нас все готовятся к приезду Терна, и в доме скучно.

Я вспыхнула при упоминании этого имени, и тут же все поняла. Терн. Мама, которой лучше. Ну, конечно. Речь идет о жене Клифа и о матери Терна — о женщине, которая одним своим словом сняла с меня все обвинения.

— Конечно, — сказала я. — Заходи.

Пока мальчик раздевался и скидывал валенки, я поставила на печь чайник и выкопала из дальнего угла шкафа вазочку с печеньем. Кажется, мой гость уже бывал здесь. Он забрался на стул и стал разглядывать меня своими блестящими глазами. Я закончила подметать, вытерла пыль со шкафов и уселась напротив. Похоже, мальчик чувствовал себя здесь как дома. Он уже опустошил половину вазы с печеньями и теперь, налив нам обоим воды с приправами, с удовольствием принялся за вторую половину.