Ближняя Ведьма

– Он не должен был вмешиваться, – шепчет мне Тайлер, обдавая мою щеку горячим дыханием. – Мог бы дать деру, у него была возможность. Но Отто почему-то знал, что он не сбежит. Отто знал, что он вернется.

И тут, обращаясь к стоящим рядом людям, Тайлер произносит громко и отчетливо:

– Прошлой ночью я видел, как этот чужак увел ребенка в лес на восточной пустоши.

Это ложь, и всем собравшимся это известно.

– Вот видишь, Лекси, – вступает Отто, он говорит безучастно и монотонно, – Тайлер сказал, что видел его. И я его тоже видел.

– Он увел ребенка в лес, а обратно вышел один.

Они врут нагло, без зазрения совести.

– Это бред! Вы сами знаете, что видели совсем не то. Отпустите его.

Коул поднимает на меня глаза. Он вымученно улыбается.

– Со мной все будет хорошо. Кости, Лекси.

– Не смей называть ее по имени, – взвизгивает Тайлер, но Коул смотрит только на меня.

– Ты можешь все исправить, – говорит он.

А потом у него в глазах что-то меркнет. Он пытается казаться сильным, чтобы убедить меня, что все обойдется. Даже сейчас он пытается сказать мне именно это. Но в его взгляде мелькает облачко печали, намек на другие слова: прощай или прости. Я не знаю, какие именно, но уверена, что и не хочу этого знать. Ветер снова появляется над пустошью, такой же измученный и слабый, как Коул. В памяти всплывает то, что он говорил мне совсем недавно.

Иногда я спрашиваю себя, как я должен был бы поступить, выживи хоть кто-нибудь после того пожара. Сознаться и отдать себя на расправу? Может, это помогло бы утолить бы чью-то боль?

Нет. Я не могу этого допустить. Да он и сам бы не стал. Или стал бы? Он обещал мне, что мы сумеем все уладить. Вместе. Я хочу ему верить. Я делаю рывок, надеясь застать Тайлера врасплох, но он тут как тут, крепко держит меня обеими руками.

– Иди, – командует мой дядя. Он поворачивает Коула спиной ко мне, к дому, ко всей Ближней. Лицом на север, к открытой пустоши.

– Подержи ее здесь! – кричит Отто, оглянувшись.

Все, кроме Тайлера и Бо, бредут следом за Отто и Коулом. Через минуту они скрываются за круглым холмом. Куда они направляются? Куда повели его?

– Земля Ближней да не окропится кровью чужестранца, – бормочет Бо, голос у него приторный, как мед.

– Но он же не… – Я снова пытаюсь вырваться на свободу, но Тайлер крепок, как каменная стена.

– Будь ты проклят, Тайлер, отпусти меня, – рычу я.

– Лекси, Отто тебя предупреждал, – говорит Тайлер. – И я предупреждал. Нам и без тебя бед хватает. Но мне жаль, что у всей этой истории вот такой конец.

Конец. Конец. Это слово бьется у меня в груди. Мне не хватает воздуха.

– Ну ладно, пошли, – смягчается он. – Идем в дом.

Я позволяю себе расслабить тело и, как бы в изнеможении, прислоняюсь к его груди затылком. Разумеется, его руки тут же соскальзывают с моих запястий. Я медленно поворачиваюсь к нему лицом, смотрю в холодные голубые глаза. Он осторожно улыбается мне. А я – я с маху бью его в лицо.

Глава 24

У меня горят руки, хотя я уверена, что Тайлеру сейчас больнее, но никакая боль не может сравниться с кошмарной пустотой у меня под ложечкой. Нужно было сразу бросаться бежать, как только Тайлер упал на траву, но я промедлила какую-то секунду, и тут подоспел Бо, ухватил меня за руки и потащил к дому.

– Что тут происходит? – спрашивает мама, выходя на крыльцо.

– Лекси не в себе, – отвечает Бо.

Тайлер встает, из уголка рта у него течет струйка крови. Мама подбегает к нам, ее глаза мечутся – с Бо на Тайлера, потом на меня. Взглядом я умоляю ее помочь, но она смотрит молча. Она позволяет мужчинам затащить меня в дом. На лице у нее странное выражение – как будто она затаила дыхание, собрала всю выдержку и сама затаилась, вся, кроме глаз, которые лихорадочно скачут между нами.

Я расхаживаю по своей комнате, стараясь топать погромче, потому что тишина этого места душит меня. С кухни доносятся голоса – Бо преспокойно повторяет моей матери ту же ложь про Коула. Тайлера мама в дом не впустила, и он сидит снаружи под дверью. Я уверена, что он мечтал бы стеречь меня здесь, в моей же комнате, у моей кровати. Но мама удостоила его только взглядом и парой резких слов, и Тайлер остался, усевшись у крыльца на табуретку, поглядывая на собирающиеся в небе тучи. Я так и вижу, как он, все еще прижимая полотенце к разбитому носу, сидит, привалившись головой к двери.

Они не смеют держать меня пленницей в моем же доме. Я знаю, как улизнуть, я умею быть маленькой и незаметной. Опоясавшись ремнем с отцовским ножом, надеваю зеленый плащ. Тайлер может сколько угодно сторожить под дверью, но ветер ходит через окна, и я тоже. Однако, подойдя к окну, я обнаруживаю, что рама не открывается. Она приколочена двумя тяжелыми ржавыми гвоздями. Пнув в сердцах стену, я чувствую, как по щекам полились слезы усталости, отчаяния и страха.