Ближний круг

Сирия. Кусаа, Дамаск. Штаб разведки ВВС. 11 июля 1988 года

Лязгнул засов и он обернулся – принесли обед. Кормили здесь – не то, чтобы хорошо, но по крайней мере с голоду умереть не давали. Плохо то, что кормили только два раза в день.

Но вместо баландера – он увидел двоих в штатском и это то, что он успел увидеть. Наверное, были еще, только не было видно из-за стены.

– Выходи. Выходи!

На выход без вещей?

Можно было бы еще огрызнуться – но почему то не хотелось этого делать. Навалилась усталость… та самая, которую он чувствовал изо дня в день с тех пор, как их взяли на сирийской границе. Неизвестно, кто, скорее всего – сирийские коммандос, одиннадцатый полк, пятая армия – она стоит как раз на границе. Он пытался объяснить, что он советский – но им на это было плевать. Так он оказался здесь…

Только здесь – на него все и навалилось. В Бейруте – он был как сжатая пружина, и на кривых, обильно политых кровью ливанских дорожках – не было места размышлениям и саморефлексии: убивай, или будешь убит сам. А вот теперь – пришло время для размышлений…

Он вышел. В коридоре – не протолкнуться от вооруженных людей. Странно, но все это время – а он был в заключение несколько дней – его не допрашивали. Совсем, тех кто его взял – казалось, абсолютно не интересовало, кто он, откуда и почему тайно пытался пересечь сирийскую границу. Его просто привезли сюда и посадили – он понял, что это где-то в Дамаске и значит – тюрьма принадлежала какому-то разведывательному ведомству САР[25]. Но дальше – все. Его кормили, но не вывели ни разу на прогулку, его не допрашивали и вообще – со времени его ареста на границе с ним не поговорил ни один человек, ни сириец, ни советский. Про него просто забыли – или держали, как небольшой козырь в пальцах, чтобы козырнуть в одно, только им известное время.

Кому «им» – он не знал.

Один из сирийцев придержал его за плечо, второй – ловко, явно с большой практикой – надел наручники. На него нацепили какую-то маску, похожую на театральную или карнавальную, но без дырок для глаз и куда-то повели. Судя по грохочущим под ногами пролетам лестниц – тюрьма находилась под землей.

Дверь. Еще одна. Пахнуло жаром, запахом сухой, спекшейся земли и открытого воздуха – и он понял, что они уже на улице, на свободе. Приглушенно доносились гудки машин – где-то рядом с улицей.

Точно – Дамаск…

Скрежет и заунывное пение мотора – старый автомобиль или грузовичок. Хлопок дверью, быстрый разговор по-арабски. Один из говорящих – явно офицер, с хорошо выработанным командным голосом. Второй – его подчиненный, и явно тот, кто выводил его из тюрьмы.

– Садись!

Он решил проверить – сделал вид, что не понял, в конце концов он не обязан знать арабский. Тогда – его ударили и с руганью начали запихивать в машину. Судя по звукам, которые он слышал – рядом с ним сели как минимум двое. И машина тронулась.

Они куда-то ехали. Машина – была небольшая, она не была приспособлена для перевозки людей, и в ней было шумно. Воняло каким-то гнильем. Они сначала ехали по городу – судя по частым остановкам, сигналам и треску мотоциклетных моторов. Потом – выехали за город – шум мотора стал ровнее, они ехали без остановок на светофорах. Вспомнилась мама и то, что он ей говорил – мол, Дамаск – это средневосточный Париж…

Вот и доездился… по Парижам то.

Он продолжал считать, чтобы немного успокоиться, и примерно понять, на сколько километров от Дамаска они отъехали. Получалось – уже километров на десять, как минимум. Они ехали, никуда не сворачивая.

Потом – он услышал разговор, краем уха и через шум автомобильного двигателя. Водитель за рулем – говорил, что они достигли какой-то точки…

Значит, приехали…

Наручники ему снять не удалось – это только в фильмах так все просто. Про себя он решил, что если это то, что он думает – то просить он не станет. И вообще – ничего говорить не станет. Они не услышат от него ничего.

Можно попробовать… хотя бы одного. Руки то спереди…

Машина остановилась, заскрипели тормоза. Потом – шаги, стук металла о металл – открылась дверь.

– Выходи.

Его схватили за руку и потащили из машины. Он решил сделать вид, что падает – но сильные руки вовремя подхватили его. Потом – он с удивлением услышал щелчок, и почувствовал, что его руки свободны.

Тягач с полуприцепом – пронесся мимо, обдав их пыльной воздушной волной.

С него сдернули маску – и он зажмурился от нестерпимо яркого света.

– СССР – друг, да?

Он не видел ничего – сказалось долгое сидение в камере. Весь мир – пылал нестерпимо ярким огнем.

– СССР – Сирия друг, да. Сегодня в Бейруте, завтра в Иерусалиме, ха-ха…