Ближний круг, ч. 1

Повод для того, чтобы «остаться» был существенный. Помимо подготовки «по специальности» — так, Николай отвечал за подготовку снайперов — каждый из них «шефствовал» скажем так над какой-то частью курсантов полка. Поскольку Николай знал дари, тот же самый фарси — Прус поставил его на самую тяжелую работу — курировать «террористов». О сложности это работы говорило хотя бы то, что крайний советник, который их курировал — погиб от «случайного выстрела». Никакого толком расследования не проводилось: никому не надо было поднимать шум по поводу того, что советские военные специалисты — готовят террористов в пустынях Ирака. А по факту — это так и было, они не числились в штате полка и были самыми настоящими террористами, которых Хусейн готовил на будущее, для каких-то своих планов. И по трезвому взгляду имевших к этому отношение военных советников — опаснее людей не было во всем Ираке.

Основным костяком «интербата», интернационального батальона были иранские экстремисты из Моджахеддин э Халк и Федаин э Халк[34], к которым примкнули наиболее боевые члены иранского коммунистического подполья, убедившись в абсолютно педерастической позиции руководства Иранской коммунистической партии ТУДЕ. Все они — имели богатый опыт террористических действий — некоторые начинали еще при Шахе, некоторые — уже при Хомейни. Практически все — в Иране были приговорены к смерти, у многих — стражи исламской революции вырезали семьи, у двоих — убили всех родственников до последнего человека. Хусейн — дал им землю под лагеря и поддержку спецслужб — а этим было все равно, с кем идти, они мечтали в один прекрасный день ворваться в Тегеран и были твердо уверены, что рано или поздно так оно и будет. Законченные отморозки — они тем не менее относились к Николаю с уважением, потому что тот знал их язык и учил стрелять. К его имени — они прибавляли «устад», что значит «учитель». Но что они на самом деле думали — о том знал только Аллах.

Или шайтан.

Среди остальных отморозков — были люди самые разные, от палестинцев, которых было большинство, до японских экстремистов из ЯКА, японской красной армии, лагерь которой находился недалеко от Басры. Близко — Николай сошелся с палестинцем по имени Хусейн, он же выполнял роль добровольного переводчика, потому что был специалистом по персидской поэзии и знал фарси. Уроки вели так: Николай говорил на фарси, иногда добавляя русские слова, когда не подбирал нужных — а Хусейн переводил на арабский. Русский он тоже знал — по его словам был тяжело ранен во время события в Ливане, лечился в Москве. Так они и работали — Николай вел уроки, Хусейн переводил.

Послание, которое оставил ему Цагоев, передав вслепую — было простым: надо было готовить потенциальных кандидатов для вербовки. Ему самому — вербовать не доверили бы, не тот уровень, тут и матерые, прошедшие минскую школу или вышку спецы спотыкаются. Но вот собрать первичный материал — кто, откуда, с каких родов — племен, какие политические взгляды. Для чего — полковник не объяснял. но Николай и сам понимал — не маленький. Это чужая страна и на случай обострения обстановки — нужны преданные люди...

Выйдя на улицу, Николай поспешно замотал лицо кашидой — солнце моментально давало пощечину, стоило открыть лицо. Солнечная активность здесь — была выше, чем даже Средней Кази или в Афгане. Почти экватор...

Советники — уже рассаживались по машинам, кто-то шел в учебный корпус — читать теорию. Николая — ждал внедорожник Тойота со срезанным горелкой верхом. В нем был Хасан из интербата и двое иракцев...

Целый день — они посвятили «подготовке учебной, материально-технической базы». То есть — реализации проекта. ради которого сюда и притащили кран.

Первым делом — надо было разобраться с вертолетом. Выбрав из двух наиболее сохранившийся, они отрезали горелкой остатки хвоста. Судя по повреждениям — его пытались сбить с земли. причем пытались спецы. Когда на тебя идет вертолет — ты инстинктивно целишься... правильно. в кабину. Но это неправильно. Целиться надо. как целились те. кто сбил этот вертолет — в район хвоста. Хвостовой редуктор заклинит — и пишите письма мелким почерком. Этот — поврежден из крупнокалиберного пулемета, пилот какое-то время держался в воздухе — но потом пошел на вынужденную. Дотянув до линии фронта — иначе бы вертолета здесь не было... \

Определяя объем работ — надо было подварить фюзеляж, Николай забрался внутрь. До боли знакомое чрево восьмерки. только все надписи чужие, арабской вязью. Если закрыть глаза — можно вспомнить: слитный гул турбин, грохот пулемета, ряд ног на полу. одетых в коцанные трофейные кеды или кроссовки с Чекен-стрит.

Разбросало по свету, разбросало...

— Не грусти, устад! — весело сказал кто-то из бойцов — ты же коммунист.

По их преставлению — коммунисты вообще не умели грустить...

Да. надо вставать. Нельзя раскисать