Ближний Восток. Перезагрузка

Когда мы говорим о неоосманизме господина Эрдогана, то есть неоосманизм в идеологии, а есть — на практике. Практика на иракском направлении — это взять Мосул, а на сирийском направлении — Алеппо со всеми сопредельными территориями.

Европейцы пытались давить на Эрдогана, чтобы заставить его не подписывать этот закон, а он в ответ заявил, что откроет турецкие границы на «выход», после чего в Европу хлынет поток беженцев. То есть, по большому счету, вся эта ситуация была шантажом с самого начала. Европейцы в замешательстве — все-таки они не могут стрелять по беженцам, как это делают турецкие пограничники. Но шантаж — орудие обоюдоострое: когда на тебя давят, ты должен давить в ответ. А если уступишь — тебя сомнут. Вообще мне кажется, что пора уже ставить вопрос даже более широко, чем предложила ПАСЕ. Обратить внимание на геноцид курдов. На массовые убийства. На использование запрещенного оружия. Удивительным образом на действия Эрдогана внутри страны все смотрели сквозь пальцы. Никаких вопросов о свободе слова, демократии и правах человека в Турции у «продвинутых и демократических» западных государств не возникало практически до последнего времени. Никого не волновало, что господин Эрдоган не скрывает своих симпатий к группировкам вроде «Исламского государства» или «Джебхат ан-Нусра», которые признаны террористическими всеми, включая ООН. Это ни в коей мере не мешало государству Турция оставаться членом ООН и членом НАТО. Весной 2016 года Эрдоган выступал перед сельскими старостами — и снова всячески хвалил «Джебхат ан-Нусру», а о поддержке им боевиков «Исламского государства» только ленивый не слышал. И — ни малейшего возмущения. Как будто так и надо.

Или вот в какой-то момент Эрдоган заявил, что даст сирийским братьям-беженцам гражданство. Братьев-беженцев, по приблизительным оценкам, насчитывалось 2,5–3 миллиона. А знаете, куда их предполагалось поселить? В курдонаселенные районы и районы, откуда ушли другие беженцы. То есть чтобы вы понимали: идет война между курдами и турецкой армией, сотни тысяч человек убежали оттуда в другие районы, а вместо курдов Эрдоган предлагает заселить на постоянное место жительства то ли беженцев, то ли мигрантов из Сирии. Речь шла, в частности, о провинции Диарбакыр и районе Дерсима. Представляете, что это такое? Если нет, я объясню: это этническая чистка с тяжелейшими последствиями. Курды никогда не признают этих людей беженцами. Начнется конфликт. А беженцы, естественно, будут ориентироваться на Анкару и начнут убивать, потому что им тоже надо где-то жить. То есть комбинация просто запредельная по цинизму.

На самом деле все это говорит о том, что Эрдоган как политик — на две головы выше европейских лидеров. У него есть цель, он знает, как ее достичь, и упорно и последовательно к ней движется. Понятно, что Эрдоган нам, мягко говоря, не друг, несмотря на все переговоры и соглашения. Но согласитесь, к таким «недрузьям» надо присматриваться, не забывать об их целеустремленности, изучать их возможности и то, как они работают, и использовать эти знания в свою пользу. Сейчас, на пороге осени 2016 года, Реджеп Тайип Эрдоган продолжает многоходовую политическую игру, в которую он вплел Евросоюз, Россию, США и Североатлантический альянс. Своими последними высказываниями он явно дает понять лидерам НАТО, что им нужно как можно скорее восстанавливать отношения с Анкарой. А точнее — с ним самим. Эрдоган открыто шантажирует НАТО сближением с Россией — именно для этого проводятся показательные встречи с Владимиром Владимировичем Путиным и делаются громкие пророссийские заявления. Но стоит ли верить тому, кто уже один раз предал? Тем более что нам в общем-то известен психологический портрет Эрдогана, в частности то, что он никогда никому ничего не прощает. У меня есть ощущение, что Турция организует нам еще немало головной боли.