Ближний Восток: война и политика

– народ оказался менее подвержен влиянию политтехнологий и стал больше разбираться в политике по сравнению с предыдущим политическим периодом: популистская ПМ набрала всего 3,03 % голосов, всего же 81,8 % голосов были отданы за партии, преодолевшие 10 %-й барьер;

– политика курдской ДеНаП, направленная на продвижение независимых депутатов, оказалась успешной: независимым курдским депутатам удалось сформировать собственную фракцию в парламенте.

Армия в политической жизни Турции

Армия на Ближнем Востоке всегда играла особую роль национального тоталитарного модернизатора, что резко отличает этот регион как от Запада, так и от Дальнего Востока. В Европе, России и даже США армейские круги, как правило, являлись носителями консервативного порядка, а во главе модернизационных процессов стояли интеллигенция и буржуазия. На Востоке вестернизация начиналась именно с армии, так как именно отставание от Запада в военной области было наиболее наглядным, особенно на полях сражений. В Турции, арабских странах, Иране в XIX в. традиционные силовые структуры подвергались разной степени дискриминации вплоть до полного уничтожения[56] и заменены армией, построенной на основе европейских достижений.

В Османской империи именно в военные учебные заведения проникала передовая европейская мысль, курсантам преподавали специалисты из других стран, молодые офицеры чаще других выезжали на Запад для обмена опытом с союзниками. Не зря конституционное младотурецкое движение зародилось именно в среде молодых офицеров. Боевым генералом являлся и лидер турецкой модернизации Кемаль Ататюрк, и его ближайший соратник Исмет Инёню, возглавивший страну после смерти основателя республики.

Однако, став первым президентом Турции, Мустафа Кемаль уволился из армии, объявив ее вне политики. До сих пор офицеры не имеют права участия в политических партиях, равно, как и представители иных силовых структур. Фактически модель управления в Турецкой Республике была авторитарной, но это не была военная диктатура. Армия сознавала свой привилегированный статус, но не допускалась напрямую к управлению государством, монополия на которое принадлежала политической структуре – Народно-Республиканской партии (НРП). Партия наполовину состояла из бывших военных, которые, выходя в отставку, получали партбилеты и становились у руля преобразований. Им не понаслышке была знакома армейская дисциплина, столь близкая к партийной. Практически НРП, армия, чиновники и управляющие государственными предприятиями представляли в совокупности единую политическую элиту новой Турции.

Ситуация резко изменилась в 40-е гг. XX в. Новый руководитель страны – Исмет Инёню – не обладал авторитетом Ататюрка, в том числе и в армейских кругах, хотя сам в прошлом был боевым генералом. Уровень жизни военных резко снизился в годы войны из-за инфляции, недостатка снабжения, социальных условий в гарнизонах. На глазах у младших офицеров упал и уровень жизни беднейших слоев деревни, с которыми приходилось сталкиваться чаще всего на отдаленных постах, снимая жилье, приобретая продукты. С другой стороны, нельзя было не заметить роста благосостояния всевозможных предпринимателей, тесно связанных с партийными структурами и разбогатевших на госзаказе. Как пишут участники переворота 27 мая 1960 г. в своих воспоминаниях, в 40-е г. молодые офицеры впервые начали выказывать недоверие правящим кругам. Армию могли устроить политические структуры, способные возвратить страну к динамичному развитию времен Ататюрка, чьи заветы, с их точки зрения, были преданы забвению руководством НРП[57].

С введением многопартийной системы многие офицеры поддержали Демократическую партию (ДП), чья политическая программа во многом состояла из критики НРП. Однако, как вскоре выяснилось, с приходом ДП к власти заветы Ататюрка оказались еще больше отодвинуты от реальной жизни. Экономическая система способствовала обнищанию госслужащих, в том числе офицеров, и обогащению буржуазии, негативное отношение к которой сложилось в годы войны. Как уже указывалось выше, офицеры турецкой армии еще в османское время интересовались передовыми идеями и находились в авангарде вестернизации. Отход ДП от строгого лаицизма, заигрывание с религией воспринимались в армии как регресс, покушение на принципы существования республики. В годы правления ДП Турция фактически потеряла свою внешнеполитическую независимость, вступив в НАТО, СЕНТО, поддерживая политическую линию США в ООН по всем вопросам, что также отличалось от концепции внешнеполитического нейтралитета Ататюрка. НРП во главе все с тем же Инёню не могла предложить собственную программу выхода из кризиса, сосредоточившись на критике политики ДП. Фактически армия оказалась предоставлена самой себе в выработке программы действий, и в этом ей помогли события за рубежом, в странах, ранее входивших в состав Османской империи, – в Египте и Ираке, где военным удалось не только свергнуть существующий режим, но и закрепиться у власти.