Близкие

            От Макса – ни звонков, ни посылок, ни бандеролей. Погрозил, да и успокоился. Лысину платочком вытер и повез молодежь шабашить по корпоративам. А орать угрозы в трубку – это мы все умеем. Но никому не хочется нарушать покой в затхлом элитном болоте.

19. МНЕ ГОВОРИТЬ С ВАМИ НЕ О ЧЕМ.

            Оксана кажется обиженной. Костик вышел за сигаретами, она молчит, смотрит мимо Дениса в темное окно.

– Как вы тут? – наконец, обращается к нему. – Почему даже не заехали ни разу? Я же не прокаженная!

– Заняты все были. Рекламу второпях снимали.

– Я видела. Страшно все это звучит. Костик сказал, что он в клуб ходил.

            Много претензий сразу – к рекламе, к Костику, а отвечать должен один Денис. И ответов в голове не находится.

– Он сказал, что встречался с кем-то, – продолжает Оксана.

            Зачем он это сказал? Сказал, потому что это просто развлечение, приятное времяпровождение. Простой потребительский акт. Вчера он другой пастой зубы чистил. А сегодня другой свитер надел. И что? Почему бы не сказать об этом?

– Ты тоже?

            Она интересуется требовательно, с надрывом. Руки заламывает. Губы поджимает.

– Трахались тут без меня? Да? Нашли шлюху?

– Почему «шлюху»?

– Я не думала, что вы…

            Возвращается Костик, хлопает дверью.

– Я пива захватил. Если бы еще футбол по телику!

            Виснет тишина – хоть коли ее вилками, хоть поливай пивной шипучкой.

– Какие же козлы вы оба! – вскрикивает Оксана и бросается к выходу.

            Но Костик успевает схватить ее и втиснуть в стену.

– Але, девушка? Где у вас билетик на выход? Здесь? – задирает ей юбку. – Спрятан?

– Отпусти!

            Он зажимает ей рот поцелуем. И Денис тоже чувствует бешеное возбуждение. Прежняя легкость – в шаге. Он вырывает Оксану у Костика, начинает целовать ее, а рукой обнимает и его за плечи.

– Ребята, ну, не будем ссориться. Ребята, ну, не будем…

            Костик вырубает свет, и все идет по прежнему сценарию. Оксана довольно стонет. К утру все разнежены, все в обнимку, ноги сплетены. Пиво забыто на кухне.

            Наутро нет никакого напряжения. И Оксана не помнит вчерашних претензий.

            Зато в коридоре студии ждет мужчина неброской наружности. Худощавый, невысокий, смуглый, в коротком неказистом плаще. Не похож ни на пиар-менеджера, ни на продюсера, ни на рядового телевизионщика. Мнет в руках серую кепку.

– Частный детектив Пичахчи, – представляется скромно, – Михаил Георгиевич.

– Будьте здоровы! – ржет Костик в ответ на его фамилию.

            Это в кино частные детективы – коренастые парни с проницательным взглядом, кубиками пресса, проступающими через верхнюю одежду, и звучными фамилиями. А в жизни – сутулый коротышка Пичахчи. Как его вообще пропустили в здание?

– Мне говорить с вами не о чем, – отрезает Денис. – Будет официальный запрос – будет официальный ответ. В неофициальных расследованиях я участия не принимаю.

            Тот спокойно пожимает плечами.

– Я так и понял, Денис Викторович, что вы побоитесь огласки ваших темных дел.

            Денис делает знак Костику, и тот исчезает за дверью. Денис остается в коридоре перед частным детективом. Снова прислоняется к стене. Как влипал в эту стену – совсем недавно – при одной мысли о том, что Костик отдаляется, а теперь, когда рядом близкие люди, чего бояться?

– Ох, господин Пичахчи… Михаил Георгиевич, копайте, что хотите и где хотите. Ищите ваш с Максом клад. Найдете – я на долю не претендую. Мне ваша суета под ногами только пыль создает, но чтобы конкретно мне настроение портить – нет, не портит.

– В таком случае с сотрудниками вашими можно встретиться? – наглеет Пичахчи.

– Сотрудники мои делом заняты, им с неофициальными организациями общаться некогда. Вы уж как-нибудь своими силами, как можете…

– Могу-могу, разумеется. И за вашей спиной, и без вашего разрешения. Работа такая.

– Тогда какой смысл в вашем визите? Официальное объявление войны неофициальным лицом?

– А налоговых проверок ты не боитесь?

– Ни налоговых проверок, ни пауков, ни высоты. Я фобиям не подвержен.

– А обнародования какой-либо информации? – продолжает тестировать детектив.

– Вы спрашивали уже. Нет.

– Ну, это смотря как повернуть, – снова вглядывается внимательно в Дениса.

            Тот отворачивается и уходит. Костик еще веселится.

– Что за фамилия такая? Впервые слышу. И чего он хотел?

– Не знаю. Так, визит вежливости. Прощупывал, чего я боюсь…

– И что нащупал?

            И вдруг – как только Костик спросил – Денис понял, чего боится. Понял так ясно, как никогда раньше. Понял, глядя в глаза Костику…

            Дофига у него фобий, дофига. Снова быть одиноким, потерять близких, утратить драйв, снова умирать, зная, что никогда уже не станешь молодым, азартным, наивным. Снова мучиться от тягучих мыслей, засасывающих, как зыбучие пески. Снова жить без интереса, жить, как в тюрьме, выход из которой – смерть. Жить без цели, жить без смысла, жить с перебитым позвоночником, плыть по течению. Чувствовать себя неспособным изменить что-то и утешаться самодостаточностью. Жить так, как он жил до Костика и Оксаны. Жаловаться самому себе на себя и давать самодовольные интервью для журналов.

– И что нащупал? – повторяет Костик свой вопрос.