Близнец

– Малик, прости, – кто-то дотронулся до его плеча, отвлекая от воспоминаний. – Я знаю, что это контрабанда, но ребята с Венеры выращивают отличный табак, – Хулда мягко улыбнулась, протягивая ему пачку сигарет. – Вот ведь сборище говнюков! – почти шёпотом сказала она и села прямо на пол, прислонившись спиной к стене и вытянув длинные ноги в синих лодочках.

Малик принял пачку и сел рядом. Женщина закрыла лицо руками и нервно рассмеялась.

Экстравагантная немка, вопреки современной моде, любила стиль Греты Гарбо и часто удивляла окружающих старинными образами. При такой яркой внешности любовь к нарядам прошлой эпохи ещё больше выделяла её на фоне других женщин.

Когда Алам говорил о Хулде с кем-то из коллег, то шутливо называл её своей прекрасной тенью. Их дружба пережила не только вирус «Фулан» и Последний Конфликт, но и большую часть общих знакомых. Хулда всегда поддерживала его начинания и одной из первых испытала на себе прелести телесного омоложения, полностью доверив другу свою жизнь. Немудрено, что за эти сто лет она научилась понимать его настроение.

– Я знаю, как тебе нелегко, – Хулда протянула тонкую руку ладонью вверх. – Дай мне тоже одну.

Алам открыл пачку и достал сигареты. Они закурили.

– Не хочешь со мной говорить?

Перед глазами вновь возникла улыбающаяся Ирма, но Алам покачал головой, прогоняя видение.

– Я хочу дать по морде Хамаде, – выдыхая сизый дым, сказал он, – его беспорядочная личная жизнь касается только его, но не в случаях, когда он треплется на каждом шагу!

Хулда улыбнулась одними губами:

– Я уверена, что это не поможет, – она дотронулась рукой до седых прядей профессора. – Если ты захочешь поговорить обо всём этом, я рядом.

Малик внимательно посмотрел на собеседницу. Хулда никогда не перебарщивала с омоложением и сейчас выглядела лет на тридцать пять. Профессору приходилось слегка задирать голову, чтобы взглянуть в серые ледяные глаза этой женщины. Несмотря на рост, немка была хрупкой. Молочно-белая кожа и густые платиновые локоны могли бы превратить её в фарфоровую куклу, если бы не крупный рот, который, не вписываясь в кукольный образ, отнюдь её не портил, а лишь придавал облику какую-то роковую чувственность. Красивая женщина. Почему у них никогда ничего не было?

– Ты тоже считаешь, что я перешёл все границы, и своим выбором лишь стремлюсь привлечь внимание? – улыбаясь, спросил он. – Может, стоит послушаться этого наглеца из Индоазии?

Немка слегка отстранилась, делая вид, что оценивает внешность собеседника, провела рукой по его щеке, поглаживая каждую морщинку:

– Ну, профессор Алам, вы – воплощённый архаизм, и с точки зрения малышей, которым едва перевалило за сорок, недопустимо так относится к своему телу, – она рассмеялась и потушила сигарету прямо об пол. – Представь, как бы они осудили меня за такое поведение?

Из-за угла, толкаясь, примчалось сразу три миниатюрных робота-уборщика, которые в считанные секунды переработали мусор и, натерев пол до блеска, выстроились в ожидании напротив Алама. Малик поспешно отдал в их цепкие железные ручки и свой окурок. Роботы довольно закивали, освежили воздух ароматом ландышей и скрылись за поворотом. Профессор улыбнулся и закрыл глаза.

– Малик, я не представляю, что творится сейчас в твоей голове. Ты всю жизнь пытался связать науку и веру в одно …

– Не надо говорить об этом здесь. Ты хочешь вылететь из проекта? – резко открыв глаза, спросил Алам.

Хулда огляделась – коридор был пуст. Она удивленно посмотрела на давнего друга:

– Ты раньше не боялся открыто говорить на эту тему.

– Но сейчас я не хочу рисковать. Я должен остаться в проекте, – он встал и направился к выходу. – Тебя подвезти?

Хулда легко поднялась, грациозно отряхнула подол юбки и поправила поясок на тонкой талии.

– Нет. Полечу с Кенджи в Бюро. Заодно врежу ему от тебя, – рассмеялась она.

Глава 2.

Поднимаясь в стеклянном лифте на крышу центра «Аврора-Холл», Алам устремил взгляд вдаль, где сине-зелёная гладь океана ласкала усыпанное геометрическими формами небоскребов побережье. Мимо проносились аэрокары, на мгновения отвлекая профессора от переливающихся на солнце творений человека, вырастающих из-под земли и исчезающих в облаках, словно стебли волшебного боба. Лаконичная красота стекла, металла и бетона утопала в зелени гигантских геномодифицированных цветов-деревьев и гармонично перекликалась с золотистой полосой пляжей и виднеющимися вдалеке заснеженными шапками гор.

За последние сто лет практически истреблённое вирусом и войной население Земли совершило, казалось бы, невозможное. Раньше Аламу было приятно считать, что в этом есть и его заслуга. Он устремил взгляд в небо, где среди ромбов, сфер и треугольников зданий проносились напоминающие серебристых змей аэрбасы с туристами. Профессор прикрыл глаза и прижался лбом к прохладному стеклу. Заложило уши от быстрого подъёма, а в мозгу, словно навязчивая песня полоумного сверчка, бился один и тот же вопрос: почему он увидел Ирму?

– Здравствуй, Нона, – запрыгивая в аэрокар, сказал профессор.