Близнецы. Часть вторая

– Старшим бывает не легче, – встрял Густав Кавенга, оказавшийся у Алеша с другого боку и блеснувший оттуда начищенной серьгой. – Знаете, как горько, когда тебя лишают законных прав и всякой надежды? Вот у Рябого в союзниках люди, которые так поступают со своими детьми.

«Что можно сказать о Фретках, если у них в союзниках ты?»

Бесприданник, конечно, намекал на отца, который в пику бывшей жене Альде – одной из первых берстонских аристократок, инициировавших собственный бракоразводный процесс – с соблюдением всех формальностей отказался от Густава, когда узнал, что тот тайком навещает мать. Это была очень громкая и гадкая история, от которой Венцель Лисенок был в абсолютном восторге – в детстве ему рассказывали ее вместо сказок.

«Представляешь, – как-то раз шумно восхищался он на праздничном пиру, – господин Яспер был еще подмастерьем, когда помогал Альде разводиться – она ведь его родная сестра, ты знал? А спустя много лет он же заверял бумаги, по которым все имущество Кавенги-старшего перейдет по наследству к детям от второго брака. Они с сестрой теперь в ужасной ссоре, но господин говорит, что оно того стоило. Обалдеть, да? Я бы так не смог».

Алеш тогда хмыкнул и покачал головой, сказав: «Поэтому ты мой друг, а не господин Яспер».

Лисенок фыркнул в ответ, хотя ему было приятно.

С точки зрения Алеша, во всей этой запутанной ситуации приятного было мало, и меньше всего симпатий вызывали ее основные участники. Густав Кавенга со временем нашел способ изрядно попортить кровь родне по отцовской линии, приняв деятельное участие в похищении ни в чем не повинной девушки, невесты его единокровного брата, который теперь имел право на большое наследство, отливал для Отто новые пушки и растил чужого ребенка. За ним также водилось, впрочем, щедро откупаться от семей забитых до смерти слуг.

«Если кому и сочувствовать, так это его жене».

Хотя она-то уже давным-давно оправилась от встречи с Бесприданником, а вот Алеш терпел его общество в самый что ни на есть настоящий момент.

Разговор ушел в совсем уж крутые дебри. Мартин Венжега взял основной удар на себя – ему было все равно, видимо, с кем вести беседы о средне-высоком, – и они с Кавенгой перебрасывались словами прямо через голову Алеша.

«Я точно вам не мешаю? Вы мне, если честно, да».

Он придержал поводья, надеясь аккуратно выпасть из поля зрения господ, но тут Бесприданник задал вопрос про источник дурных болезней, хорунжий посмеялся и переадресовал его Алешу. Пришлось отвечать. Господа внимательно выслушали краткую лекцию, и Венжега, стукнув себя по зашитому в доспех колену, принялся рассказывать очередную – и, вероятно, правдивую – историю из жизни. Кавенга кивал и щурился, поглядывая на Алеша. Это беспокоило его почти так же, как откровенность господина Мартина.

«Пес с ней, в общем-то, с откровенностью, но выбор слушателя меня удивил».

Едва ли Фретки полностью доверяли союзникам. Это в целом довольно опасная затея, особенно здесь, на востоке, где вечно кто-нибудь что-нибудь – или кого-нибудь – жжет. Как раз накануне пожара Ютта предупреждала, что и с Бесприданником следует быть начеку.

«Будьте с ним в меру вежливы, если пересечетесь, но постарайтесь этого избегать, – советовала она. – Кстати, скажите, вам сильно досаждал мой надзор?»

«Какой надзор?» – переспросил Алеш, закупоривая склянку.

«О, – произнесла Ютта с наигранным смущением, – вы так любезны».

Позади раздался бурный поток ругательств: у одной из телег снова треснуло колесо. Алеш обернулся и нахмурился: Еник, кажется, вызвался там помогать. Необъяснимая тревога опять поскребла затылок.

– Кстати, господин Мартин, – обронил вдруг Кавенга, – вы разве не должны ехать рядом со своими людьми?

Хорунжий коротко усмехнулся.

– Да не заблудятся.

– Приказ был строгий, – подначил Густав.

– У нее других не бывает. Но мы-то с тобой понимаем, что здесь, – веско произнес Венжега, тронув пяткой коня, – командует гетман.

Бесприданник изобразил кривую ухмылку и кивком указал за спину собеседника.

– Вы кое-кого забыли.

Господин Модвин Фретка, привстав в стременах, размахивал рукой, чтобы издалека привлечь внимание старого хорунжего. Тот громко цокнул то ли вороному, то ли самому себе. Алеш вслед ему тяжело вздохнул.

«Вот бы сейчас кто-нибудь палец вывихнул».

– Мастер, – обратился к нему Кавенга лениво-будничным тоном, – а вы ведь можете, глядя на мертвое тело, отличить случайную гибель от убийства?

«Ты предпоследний человек в мире, с которым я стал бы это обсуждать».

– Допустим, – осторожно ответил Алеш. – Почему вы спрашиваете?

– Ну, вы же были главным лекарем при владыке Тильбе. Полагаю, осматривали тела маленьких господ. Так что это было: случай или умысел?

«Это были мои мертвые сыновья».

– Едва ли здесь и сейчас подходящее место и время об этом говорить.

Бесприданник скорчил удивленную мину.

– Почему же? По-моему, самое что ни на есть подходящее. Мы в рядах войска госпожи Ортрун идем прямо навстречу людям владыки. Все знают, что он вызвал Фреток ответить за преступления, но никто не может сказать, за какие.

«Потому что выбор у него большой».