Близнецы по разуму (СИ)

«Скорее бы ты кровью истек что ли, словоохотливая гнида», — пожелал Кир.

Рана не выглядела опасной, но точно была болезненна, заживать не торопилась и кровоточила изрядно.

Кир прикусил губу, все же отвлекся и упустил из внимания амбала: на том месте откуда он последний раз подавал голос, никого не оказалось. Амбалу явно надоело сидеть без дела.

— С фангой… — снова ответил белобрысый сам себе. — Неужто наших, человеческих баб, мало? А может, это ты с ней, а не наоборот? Сучка на подобие тех, что готовы предать человеческую расу?

— Я — за свободу выбора! — выкрикнул Кир, краем глаза заметив шевеление, выпрыгивая из-за своей ширмы и ныряя за следующую.

Первый выстрел ушел в угол, раскокав по пути высокую (метра полтора в высоту) пузатую и на вид очень дорогую вазу. Второй амбала все же достал, что, конечно, здорово, но на этом у Кира закончились патроны: слишком спешил на рандеву, не проверил и вот результат!

Амбал, истошно матерясь тонким противным голоском, нисколько не вяжущимся с его телосложением гориллы и недавним басом, уполз куда-то к стене. Кир фыркнул, невольно раздумывая над тем, куда столь удачно попал и будет ли теперь амбал говорить фальцетом всегда. Похоже, спесь с преступников он сбил, а потому, не давая им опомниться, рявкнул хорошо поставленным командирским голосом (Василь Дмитрич лично учил):

— Встать! Сложить оружие! Повернуться к стене! Руки за голову, ноги — на ширине плеч! Полиция!

— А!..

Чей это был крик, Кир не понял. Прозвучал ли он на самом деле или мысленно? Какая именно сила кинула Кира вперед, он тоже не сообразил. Кажется, над ним взял верх некий инстинкт, оставшийся у людей с тех далеких времен, когда они жили в пещерах и бегали за мамонтами. Именно он, включавшийся в самую крайнюю минуту, заставлял человека сдвигать в сторону несущийся на ребенка автомобиль, без последствий переживать падение с десятого этажа и прыгать на три метра в длину с отколовшейся от берега льдины. Все слышали о таких случаях, не верили в них, но надеялись, будто в самой сложной ситуации нечто подобное случится и с ними. С Киром вот произошло, и он решил не думать, почему.

Коридор меж столиков он преодолел за краткое мгновение между двумя ударами зачастившего пульса, едва не словил пулю, смял и кинул на пол белобрысого, скрутив шнуром от вовремя подвернувшейся под руку настольной лампы. Рядом упал амбал, вовремя ухваченный кое-как пришедшим в себя раненным фангом.

«Спасибо!»

— П…о-жалуйста, — фанг выглядел удивленным, но тем ли, что его поблагодарили мысленно, или чем-то еще, понять не вышло. В жизнь и бытность Кира снова вмешался инстинкт, и он, подчиняясь, протянул руку в сторону.

Кисть обожгло, будто пламенем, в стену ударил уже знакомый железный штырь, но Кир мог лишь порадоваться охватившей его боли. Чудо с откинутым с дороги автомобилем таки произошло — не зря вспоминал — поскольку, если бы он не сделал этого движения, штырь пришпилил бы фанга, как кузнечика, угодив аккурат в сердце. Теперь торчал в нескольких сантиметрах над его макушкой.

— Только в обморок не упади! Следи за этими, — приказал Кир и заорал так громко, как умел:

— Ижи, оставайся на месте!

Глава 4

Окружающее снова смазалось, потекло, словно вода по стеклу, сглаживая очертания предметов. Ширмы замелькали сумасшедшим снегопадом. Где именно он оказался, Кир сообразил, затормозив у двери, ведущей в кухню.

Благоразумия хватило не влететь в нее, как какой-нибудь герой из неумного кино. Открывалась дверь от него, на замки не запиралась, что и натолкнуло на идею, показавшуюся в тот момент если не блестящей, то оригинальной. Схватил поднос, разбежался и упал на него коленями, заскользив по белой до блеска натертой плитке, будто на картонке по ледяной горке в детстве.

Обозвал себя идиотом Кир уже задним числом, а заодно — тугодумом, поскольку мозги за не в меру разогнавшимся телом, похоже, не успевали. На его счастье никто огонь на поражение не открыл. Кир проехал от силы метров десять и больно приложился плечом, со всей дури впечатавшись в стену.

«Хорошо, не головой, — подумал он. — Или, наоборот: вдруг, ума прибавилось бы?»

В кухне не стояла тишина. Гудел холодильник; шипел фритюр, судя по запаху, медленно превращавший картошку в угли. Значит, в столь поздний час люди в кафе тоже имелись и даже ужинали.