Близнецы с Алатырь-острова. Дети Мертвой Матери

– Я бы хотела занять пару келий в горе, что бы не создавать никому неудобств, – добавила Элла.

Арпад старался не смотреть пристально на Деву, лишь бросал осторожные взгляды, но не обращать внимания он был не в силах, ведь это была знаменитая ведунья с Алатыря, затворница, воспитанница Прях, самих Безымянных! Он заметил, что она очень красива, волосы у нее очень светлые, даже брови, губы полные, рот большой, подбородок чуть скошен назад, курносая такая, и улыбка красит ее необыкновенно, и по лицу она больше напоминает их соседей, живущих южнее, на Каме. Глаза усталые, круги под глазами, как будто два дня не спала, и не мудрено, ведь как узнала о болезни брата, была сама не своя. Украшения у нее богатые, принятые у гунов и манов, и височные кольца, как принято, и браслет золотой на предплечье со спиралями, и кольцо с печатью, кинжал на поясе в богатых ножнах. Атаман подумал, что надо бы наедине с Гуном потолковать, узнать получше о ведьме с Алатыря, чтобы не испортить все, не наделать ошибок и не рассориться с ведуньями.

– Катей, – обратился он к дружиннику, – отвези дорогих гостий к Горе, и распорядись о покоях для них, – он обернулся, и не поверил глазам- его кони, запряженные в повозку, подошли к Элле, аккуратно обнюхали ее, она смеялась, потом один пристроил голову на ее плечо, а другого она гладила, запустила в гриву свою ладонь и играла конской гривой. Лия подала ей горсть сухарей, и Элла принялась подкармливать коней, а они аккуратно брали сушеный хлеб с ее ладони, а потом весело хрумкали угощением, и были совершенно по- конски счастливы, обмахивая себя хвостами от комаров, которые к вечеру уже стали слетаться, что бы тоже познакомится с новыми гостями поближе.

Ватажники понесли короба Эли к Горе, а ведуньи подошли к повозке, в которую первый встал Катей, и он натянул вожжи, что бы кони стояли на месте. Элисия и Лия шагнули с земли и встали в колесницу, возница послал лошадей сначала шагом, а потом перешел на легкую рысь. Элла с восторгом предавалась незнакомым ощущениям – легкой тряске, небольшим подпрыгиваниям колесницы, когда колеса попадали на валуны, она осматривала картину острова, он был много красивее Алатыря, здесь росли деревья, которых она тоже не видела, только в виде дров дома. Ей здесь конечно нравилось, но было тревожно и незнакомо, и сейчас она собиралась посетить и брата, и это также пугало. Что с ним? Как все произошло и сможет ли она ему помочь? От этих мыслей она с трудом дышала, и чувствовала, что начинают трястись ее руки. Наконец, они приехали, Катей высадил Лию, и к ним подошли дружинники.

– Гнур и Пал, проводите Лию в покои, и следите, что бы отроки отнесли туда и скарб ведуний.

– Катей, – сказала Эля дрожащим голосом, – сейчас я возьму берестяной короб, и отвези меня к Уллю.

– Да, конечно, – ответил он, стараясь не смотреть в ее глаза. Неприятно смотреть на чужую боль. Он осторожно послал коней вперед, и упряжка не спеша понесла их к сторожке, где за загородкой содержали Улля. Вскоре они приехали, девушка поспешно соскочила с колесницы, стараясь через силу не бежать, а идти неспешным, внушительным шагом, сделав три шага вернулась к колеснице и забрала короб, поддерживая его двумя руками. Стражники увидели Катея, и поняли, кого он привез, поздоровались с гостей, и не теряя ни секунды, пустили ее в дом. Эля почти вбежала по лестнице, зайдя в подклет, сложенный из валунов. Она прошла по скрипящему полу, сложенному из половинок бревен, помещение освещалось несколькими лучинами и парой масляных ламп с зеркалами из бронзы. Дружинник открыл перед ней дверь, и она вошла в помещение, освещенное светильниками, но они стояли за толстенной деревянной решеткой, которую бы и силач не сломал. Эля увидела брата, сидящем на лежанке лицом к стене, она увидела, что он сильно вырос, но волос не стриг, но сейчас его рыжеватые кудри были спутаны и неухожены, а девушка вспоминала, как она расчесывала их частым гребнем. Элисия не стала сразу же приступать к обряду, лишь оставила на поставце несколько незажженных светильников на завтра, ей нужно отдохнуть, она ведь два дня не спала. Пряхи учили, что такие обряды может не всякий человек, и тем более не усталый. Главное, что он жив, и она успела к нему на помощь. Элисия развернулась, и взяв с собой короб, вышла так, что и дверь не скрипнула. У дома стояли стражники, и с ними Катей беседовал, и как только дверь открылась, тут же подбежал к девушке.

– Ну как, получилось все? – по-детски непосредственно спросил воин.

– Утро вечера мудренее. С утра, как петухи пропоют, сюда меня отвезешь, готова я буду. Только я одна, и никто больше. Понял ли, свет Катей?

– Как не понять, – сказал воин, а подумал, дело то колдовское, и лезть туда никому не стоит.