Близнецы-соперники

– У него обычный военный паспорт. А все военные…

– О Боже! – Эдриен бросился в спальню.

– Ни с места! – Полковник схватил его за плечо.

– Пустите! – Фонтин сбросил руку полковника и подбежал к письменному столу.

Выдвинул верхний правый ящик. Появившаяся из-за спины рука полковника с силой задвинула ящик. Эдриену прищемило запястье.

– Если вы вытащите что-то, что мне не понравится, вы покойник! – И полковник отпустил руку.

Фонтин чувствовал острую боль и видел, как запястье на глазах начинает опухать. Но сейчас было не до того. Он открыл кожаную папку. Его паспорт исчез. Исчезли и международные водительские права, и чековая книжка женевского банка с зашифрованным кодовым номером его счета.

Эдриен развернулся и молча прошел через спальню. Он бросил папку на кровать и остановился у окна. Дождевые потоки струились по стеклу.

Брат обманул его. Эндрю отправился на поиски ларца, бросив его здесь. Он не нуждался в его помощи, никогда не нуждался. Константинопольский ларец – последнее оружие Эндрю. А в его руках это смертельное оружие.

«Ирония ситуации, – подумал Эдриен, – в том, что этот полковник с пистолетом – единственный, кто реально способен ему помочь. Он может преодолеть любые бюрократические препоны и помочь ему добраться до Европы. Но ни в коем случае нельзя даже словом обмолвиться о поезде из Салоник».

«Еще остались те, кто готов пожертвовать чем угодно, лишь бы раздобыть информацию об этом» – слова отца.

Не поворачиваясь, он обратился к полковнику:

– Вот доказательство, полковник.

– Понимаю.

Эдриен обернулся и посмотрел на офицера.

– Скажите мне, как один брат другому брату, как вы вышли на «Зоркий корпус»?

Полковник убрал пистолет.

– Через человека по имени Дакакос.

– Дакакос?

– Да, грек. Вы его знаете?

– Нет.

– Сначала сведения поступали весьма скудные. Информация ложилась прямо ко мне на стол. Когда Барстоу раскололся и дал показания в Сайгоне, Дакакос снова возник на горизонте. Он намекнул моему брату, чтобы тот взял Барстоу в оборот. Мы накрыли «Зоркий корпус» и здесь, в Вашингтоне, и там, в Сайгоне.

– «Мы» – это вы двое, братья, которые могли обмениваться информацией, минуя бюрократические процедуры, просто подняв телефонную трубку? – перебил его Эдриен.

– Именно так! Не знаю почему, но этот Дакакос тоже охотился за «Зорким корпусом».

– Несомненно! – подхватил Эдриен, восхищаясь тем, как чисто работал Дакакос.

– А вчера все раскрылось. Дакакос сидел у Фонтина на «хвосте» во время его путешествия в Фантхьет. На склад. Мы теперь располагаем всеми материалами «Зоркого корпуса». У нас есть доказательства…

Зазвонил телефон. Эдриен не сразу услышал звонок – настолько был поглощен рассказом полковника.

Раздался еще один звонок.

– Вы позволите? – спросил Эдриен.

– Да уж. – Глаза Таркингтона снова стали холодными. – Я буду стоять рядом.

Это звонила Барбара из Бостона.

– Я сижу в архиве, – сказала она. – Я нашла информацию о сожжении церковных документов в сорок первом году. О том самом сожжении рукописей, опровергающих догмат филиокве…

– Погоди. – Эдриен взглянул на офицера. Сможет ли он сказать это так, чтобы слова звучали естественно? – Вы можете снять трубку в соседней комнате, если хотите. Это по поводу одной нужной мне справки.

Хитрость сработала. Таркингтон пожал плечами и отошел к окну.

– Я тебя слушаю, – сказал Эдриен в трубку.

Барбара говорила как эксперт, с полным знанием дела, излагая факты, интонацией выделяя важнейшие:

– 9 января 1941 года в мечети Святой Софии в Стамбуле состоялось собрание старцев. В одиннадцать часов вечера. Это была церемония избавления. По словам очевидцев, священные предметы вверялись на вечное хранение Небесам… М-да… Небрежная работа. Тут бы по-настоящему должны быть цитаты и дословный перевод. Ну да ладно… Здесь приводятся данные, подтверждающие акт сожжения, и список лабораторий в Стамбуле и Афинах, в которых исследовались фрагменты золы. Анализ подтвердил возраст и химический состав рукописей. Вот так-то, мой дорогой Фома неверующий.

– А что свидетельства очевидцев?

– Ну, может быть, я слишком придираюсь. А может, и не слишком. В таком докладе должны быть точно указаны все реквизиты, регистрационные номера. Но, впрочем, это уже технические детали. Самое главное, что здесь имеется подлинная архивная печать. А это уже кое-что. Это означает, что некий весьма авторитетный человек присутствовал там и подтвердил акт сожжения, который он наблюдал собственными глазами. Так что фонд Аннаксаса не зря истратил свои деньги. Они получили то, что хотели. Об этом и свидетельствует печать.

– Какой фонд? – тихо спросил он.

– Аннаксаса. Это фонд, который выделил деньги для данного исследования.

– Спасибо. Я тебе потом перезвоню. – Он положил трубку. Таркингтон стоял у окна и смотрел на дождь. Ему надо во что бы то ни стало избавиться от этого человека, надо немедленно отправиться на поиски ларца.

Барбара была, по крайней мере, в одном права. Дакакос Аннаксас получил то, за что выложил кругленькую сумму: фиктивный доклад.

Он знал, куда ему теперь надо ехать.

В Кампо-ди-Фьори.

Дакакос.

Дакакос, Дакакос, Дакакос!