Близнецы святого Николая. Повести и рассказы об Италии

Когда каноник, помнивший, как из нижнего крипта вынесли мертвую русскую богомолку, крикнул Бепи: «да ведь ты сам русский!», мальчик сначала изумился, потом расплакался. Тот же каноник уверил его, что пошутил, и Бепи успокоился, но с тех пор еще больше сторонился этих странных и диких людей – тесно, плечом к плечу валивших в старую мраморную базилику.

А неясное стремление куда – то вдаль всё больше росло у Бепи.

Он уже начал фантазировать:

– Я скоро уеду.

– Куда? – спрашивала Пепа…

– Туда, где киты глотают пророков, а мальчики ездят в золотых клетках на слонах…

– А тебя – не пустят.

– Я и сам уеду!

– Без меня?

Бепи задумывался. Без сестры было бы удобнее. Но куда она денется одна…

– Разумеется и ты со мною.

– Значит у нас будет две клетки.

– Нет, мы в одной поместимся. А над нами будут летать большие красные птицы и петь самые лучшие свои песни.

XII

Весна стояла чудесная. Такого наводнения цветов даже и Бари не помнило никогда.

Только что Симоне рассказал детям удивительную сказку про двух генуэзских мальчиков, которые на берегу увидели странных людей, странных – не вроде бедных русских паломников, а сплошь залитых в золото. Те взяли их с собой на корабль и через несколько лет маленькие путешественники вернулись в отечество богачами со множеством слуг, коней, экипажей.

– И теперь это так бывает?

– Еще бы! – смеялся старый нищий.

– Что же для этого надо сделать?

– Пойти подальше на берег и, увидев большие пароходы, помахать им издали платками.

– Ну?

– Сейчас же за вами – лодка с парчовым навесом и с золотыми мягкими подушками.

Бепи задумался. В самом деле, как это просто! И как обрадуются бабушки, когда он вернется таким знатным и богатым господином, что по ночам перед ним будут бежать черные люди с кольцами на носу и освещать ему дорогу факелами. И он отблагодарит барийских женщин за их заботливость. Всем им выстроит дворцы, подарит красных птиц с желтыми крыльями, а Пеппине сверх того – белого слона, чтобы она на нем ездила за водою к городскому фонтану и за мясом на рынок. Антонио – ее мужа – он сделает генералом, старого нищего Симоне – никак не иначе, – кардиналом, чтобы он носил большую алую шляпу с кистями и длинное по самые пятки красное платье. Церковные мальчики будут всякий раз провожать его после мессы с зажженными восковыми свечами в руках. Бепи под влиянием этих мечтаний начал даже задумываться.

– Что с тобой? – добивались бабушки.

– Ничего… Вот я скоро вам дворцы настрою. Гораздо лучше нашего муничипио[13].

– Милый малютка, – восхищались те, подбрасывая его на руках.

– А тебе слона подарю. И на слоне золотую клетку. А в клетке бархатные подушки.

– Ну, с меня довольно и молочной козы, – смеялась Пеппина, – а то моя Гриджиа постарела.

Даже во сне бредил ребенок о чудесах старого Симоне.

– Так ты, говоришь, платком махнуть?

– И сейчас лодка с парчовым балдахином – таким как на похоронах?

Он ни за что бы не уступил малейшей подробности.

– Именно. И в лодке вот этакие тюрички с шоколадными конфетами и мятными леденцами.

Это было уже выше сил маленького Бепи. Услышав о тюричках с шоколадом, он подозвал Пепу.

– Убежим, Пепа.

Та даже не спросила «куда». Доверчиво протянула ему ручку, чтобы тот вел ее.

Мальчик, как обыкновенно, двинулся вперевалочку, крепко держа сестру. Спустился со ступеней базилики, утонул на минуту под темным сводом со «св. Николаем» старого греческого письма и вынырнул на свет Божий в узенькой улочке, где направо и налево их бабушки торговали фруктами, луком, каштанами и всякими печеньями, от одного запаха которых пробивала слюна.

– Здравствуйте, дети!

– Бепи с Пепой! – слышалось отовсюду. – Идите сюда, вот вам яблок.

– Не хотите ли горячих каштанов? Пасты… Груш… Винограду… Сухой рыбы?

Бепи и Пепа улыбались во все стороны, брали и каштаны, и груши, и пасту, и виноград, и сухую рыбу. Наскоро глотали всё это – торопясь подальше. И пока тянулись и ломались коленами узкие улицы старого города, Бепи и Пепе то и дело приходилось отзываться на тысячи приветствий. Их окликали из окон, с балконов, с крыш, снизу – из подвалов, точно из – под земли, откуда те же бабушки узнавали их по четверке толстых, хорошо обутых ножек. Даже аптекарь (слывший свободным мыслителем и не веривший ни в сон, ни в явь), и тот улыбался им:

– Эй вы, близнецы св. Николая… На – те вам!

И швырял им леденцы, помогавшие и от кашля, и от желудка и от… дурного глаза! Ибо, в качестве настоящего итальянца, аптекарь, не признававший ни Бога, ни черта, ни сна, ни яви – в то же время свято верил в дурной глаз, в ворожбу и в заговор. Останавливаясь на каждом шагу, дети скоро почувствовали себя усталыми. Как раз попалась площадка с мраморным лобным местом[14]. Некогда тут рубили головы преступникам и привязывали их для правежа к мраморному столбу. И, должно быть, и тех и других было не мало, потому что как мраморный столб, так и мраморная площадка стерлись в достаточной степени.

– Ты знаешь куда мы? – спросил Бепи Пепу.

– Куда? Довольно того, что ты знаешь! Ты веди, а я с тобой пойду.

– Скоро мы сядем в золотую лодку на желтые подушки и будем есть шоколад.