Близнецы святого Николая. Повести и рассказы об Италии

Что касается первого вопроса – о достоверности – то на него ответа пока нет (как и на второй вопрос). Но, вне сомнения, в своем творчестве писатель почти всегда опирался на реальные факты. Об этом свидетельствует и вновь публикуемый рассказ «Святой отец», вышедшие вместе с «Близнецами» в 1900 г. в сборнике «По воле Божьей». В самом деле, героический священник, протагонист рассказа падре Рокко даже назван тут собственной фамилией: это неаполитанец, доминиканский монах Грегорио – Мария Рокко (1700–1782). Одаренный харизмой, он стремился облегчить страдания бедных слоев населения и безустанно боролся с пороком во всех его формах. Имея определенное влияние на власти, дон Рокко инициировал ночное освещение городских улиц (ради безопасности запоздалых прохожих), устройство домов трудолюбия для молодежи, богаделен для стариков (в том числе строительство гигантского «Приюта бедняков») и многое другое. Выбор этой фигуры характерен для русского писателя – народника.

Другой рассказ, «Воскресшая песня», близкий к жанру притчи, о калабрийском поэте, из того же сборника «По воле Божьей», еще раз напомнит современному читателю не только об итальянских историях, но и о идеалах их русского интерпретатора.

* * *

Мы не претендуем на публикацию всего «итальянского текста» Немировича – Данченко. Некоторые его фрагменты обретаются в самых неожиданных местах – например, в его книге «Скобелев» (1886), куда он вкрапляет свою поездку в город Реджо (официальное современное название: Реджо – нель – Эмилия, по региону), к одному очевидцу подвигов полководца, в свойственной ему манере делая такие вставки:

«Был уже вечер. Горы с мраморными ломками вблизи (Каррара недалеко отсюда) уходили в лазурные сумерки. На их вершинах только еще догорала золотая прощальная улыбка солнца. Старый собор всею своею громадою точно давил узкую улицу с домами, помнившими еще времена гвельфов и гибеллинов. Какой – то мрачный памятник неожиданно выдвинулся из глубокой ниши. Развалины замка молча доживали свой век с пестреньким коттеджем рядом – точно разбогатевшего мещанина, веселого, краснощекого и улыбающегося, поставили бок о бок с забытым рыцарем, на сгорбившемся теле которого едва держались старые, почернелые латы… Тут же недалеко был "альберго", в котором мне предстояло провести ночь.»

В водевильном по стилистике рассказе «Жена без портфеля» (1892) предстает любимый автором Неаполитанский залив:

«Белый мираж Неаполя позади… Синий, весь точно в бархате, Везувий… Чуть – чуть курится старый убийца над припавшим к его ногам коралловым ожерельем маленьких, кажущихся такими счастливыми городков. Берега Кастелламаре и Сорренто с этой стороны и мыса Мизено справа нежно – нежно обняли лазурный залив Партенопеи, и между ними – весь в аметистовых тонах и темных каменных отвесах Капри… Воздушная причудливая Иския и будто на минуту припавшая к заснувшим водам плавучая змея Прочида… Солнца, солнца! Пей, не хочу… И небо!.. Светлое небо прерафаэлистов…»

Можно найти и другие «улики» «романа» писателя с Италией. Пока же мы ограничимся нашим сборником, в надежде, что он привлечет внимание к незаслуженно забытым произведениям Василия Ивановича Немировича – Данченко, не только к «итальянским».

* * *

Старая орфография публикаций приведена к новой. Исправлены, без пояснений, неточности в написании итальянских (и французских) слов.

Благодарю за ценные советы профессора Марко Каратоццоло, итальянского переводчика «Близнецов святого Николая», издавшего эту замечательную книгу в Бари, – в том самом месте, где происходит ее действие.

Михаил Талалай