Близнецы-тираны (ЛП)

Я ничего не могу с собой поделать, я визжу, я так взволнована. Мы вместе смеемся, когда я восклицаю, что мне нужно начинать собирать вещи. Кейд заключает меня в свои сильные объятия, шепча мне на ухо о некоторых других планах, которые у него есть на меня, прежде чем мы уедем.

Полет в ту ночь был спокойным и вообще без турбулентности. Я нервный летчик, но у меня так кружится голова от волнения и счастья, что я, вероятно, даже не заметила бы нескольких ухабов по пути на Гавайи. Кейд время от времени улыбается мне, отвечая на несколько рабочих писем в последнюю минуту на своем планшете. Большую часть пути я с обожанием смотрю на него, думая, что это первый отпуск, который нам удалось провести вместе. Мы даже не ездили в наш медовый месяц. Поскольку мы вместе уже около трех лет, это действительно позор. Но это ни в малейшей степени не портит мне настроения.

Приехав в отель, я испытываю благоговейный трепет перед красотой нашего окружения. Вся эта пышная зелень, сочные фрукты и цветы как будто мы заблудились и оказались в раю. Любезный служащий отеля показывает нам наш номер. Я говорю "номер", но на самом деле это огромнейший, шикарный номер. Я сразу влюбляюсь в это пространство, но еще больше впечатляюсь, когда выхожу на балкон и любуюсь захватывающим видом. Здесь все лазурное, кристально чистая вода и небольшой остров в нескольких милях от берега. Это действительно великолепно, и я хотела бы, чтобы мы могли остаться здесь навсегда, просто отгораживаясь от всего плохого, что происходило в нашей жизни до сих пор. Пара сильных рук обхватывает меня сзади, когда я слышу щелчок входной двери, сигнализирующий о том, что служащая ушла.

— Бабочка, — бормочет Кейд мне на ухо, и я устраиваюсь в его теплых объятиях на несколько блаженных мгновений, наблюдая, как солнце садится за балкон. — Любовь моя. — Его слова, как мягкие ласки на моей коже, я чувствую себя немного лучше, но Кейд знает меня лучше, чем кто-либо другой, и он может чувствовать напряжение в моем теле.

— Что случилось? — Спрашивает он, и я склоняю голову.

Однако он не примет отказа в качестве ответа. Он берет меня за плечи и осторожно поворачивает спиной к ограждению балкона, так что я оказываюсь лицом к нему. Он берет меня за подбородок, приподнимая мое лицо, пока мы не смотрим друг другу в глаза.

— Скажи мне, Бабочка.

Я поджимаю губы и борюсь со слезами, угрожающими вырваться из моих глаз, сдерживая крик разочарования.

— Джун, — тихо говорит Кейд. — Ты же сейчас не думаешь о Паркере?

Я вызывающе поднимаю глаза, чтобы встретиться с ним взглядом.

— Как ты можешь не думать? — Шепчу я.

Он тяжело вздыхает, и его руки опускаются с моих плеч, оставляя за собой холодную тьму.

— Я не могу продолжать говорить об этом. То, что произошло, должно остаться в прошлом, где ему и место. Разве мы не счастливы вместе, Джун? Разве ты не любишь меня?

Я не могу не кивнуть, хотя это никоим образом не помогает решению проблемы.

— Я просто волнуюсь. Мы так легко впустили его обратно в нашу жизнь.

— Он больше не причинит тебе вреда, — говорит он, прижимая твердый палец к моим губам. Мгновение он задумчиво смотрит на меня. — Я бы никогда не позволил ему причинить тебе боль, Джун. Ты ведь знаешь это, не так ли?

Я киваю, но все еще прикусываю нижнюю губу. Я говорю, что не волнуюсь, но что-то все равно кажется странным в возвращении Паркера. И мне надоело называть его Ноксом. Он может попытаться убежать от своего прошлого, но я никогда не забуду, что он сделал.

— Это было бы прекрасное место, чтобы взять наших детей… Как только у нас их будет больше.

— Кейд, — говорю я с беспокойством в голосе. — Мы уже говорили об этом… — Он поднимает руки в воздух, защищаясь, сигнализируя о поражении.

— Тогда я не буду беспокоить тебя этим, — говорит он.

Наконец, он снова смотрит мне в глаза и одаривает меня той озорной улыбкой, которую я всегда любила. Его улыбка заразительна, и как бы я ни старалась бороться с ней, вскоре мое выражение лица отражает его.

— Я кое-что купил для тебя перед отъездом, — признается Кейд, и снова мои глаза расширяются от удивления.

Этот день становится все лучше и лучше, и мое сердце наполняется любовью, которую я испытываю к этому человеку. То, как он старается сделать каждый божий день особенным и прекрасным для меня.

Кейд роется в нашем багаже и возвращается на балкон с чем-то за спиной.

— В чем дело? — Спрашиваю я, и меня встречает сексуальная, мрачная ухмылка моего мужа.

— Почему бы тебе не открыть его и не посмотреть? — Он протягивает мне коробку, и я сразу узнаю ее. Это деревянная резная шкатулка для драгоценностей его матери та, в которой они держали бабочку много лет назад.

— О, Кейд… — Я безмерно тронута, и мои пальцы дрожат, когда я прикасаюсь к крышке. — Она была у тебя все это время?

— Открой, — убеждает он меня.