Близость

Подняв глаза, я увидела, что Хелен по-прежнему наблюдает за нами. Вероятно, она была рада, что я держусь со Стивеном просто и дружелюбно, – я далеко не всегда с ним такая, знаю. Я хотела подойти к ней, но тут мать позвала ее к карточному столу, за которым уже собрались Прис, Артур и миссис Уоллес. С полчаса они играли в двадцать одно, потом миссис Уоллес вскричала, что она разорена, у нее все пуговицы вышли, и отправилась наверх. Когда она вернулась, я ее остановила и снова завела разговор про миссис и мисс Сильвестр. Какой показалась ей девушка, когда она видела ее в последний раз? Она производила впечатление «малость тронутой умом», ответила миссис Уоллес: мать сосватала ей какого-то джентльмена с косматой черной бородой и красными губами – «и на вопрос „как поживаете?“ мисс Сильвестр решительно всем отвечала одно: „Я выхожу замуж“ – и совала под нос руку, на которой красовалось кольцо с изумрудом размером с яйцо, да еще эти ее волосищи рыжие… Ты ведь знаешь, разумеется, что она богатая наследница?».

– А где живут миссис и мисс Сильвестр? – спросила я, и миссис Уоллес значительно прищурилась:

– Так они, моя дорогая, уехали обратно в Америку.

В последний раз она встречалась с ними незадолго до окончания судебного процесса, а потом вдруг разнеслась новость, что они уволили всю прислугу и продали дом. Она в жизни не видела, чтобы женщина так торопилась увезти свою дочь подальше и выдать замуж.

– Но ведь где судебный процесс, там всегда скандал. Полагаю, в Нью-Йорке к подобным вещам относятся проще.

Тут мать, отдававшая какие-то распоряжения Вайгерс, повернулась к нам и спросила:

– Что такое? Вы о ком говорите? Надеюсь, не о призраках? – От отсвета карточного сукна горло у нее было зеленым, как у жабы.

Я отрицательно мотнула головой, но ничего не сказала, предоставив говорить Присцилле.

– А в Маришесе… – опять начала она, взяв сданные карты, а чуть погодя перескочила на другую тему: – А в Италии…

И далее у них завелся обрывочный разговор о свадебном путешествии. Я стояла у камина, глядя в огонь; Стивен дремал над газетой. Спустя время до меня донеслись слова матери:

– …никогда не бывала, сэр, и не имею ни малейшего желания! Мне противна самая мысль о тяготах путешествия, о тамошней жаре, о местной кухне. – Она все еще разговаривала с Артуром об Италии. Рассказывала, как папа ездил туда по своим научным делам, когда мы с Прис были маленькими, и как планировал очередную поездку со мной и Хелен в качестве помощниц. Он и понятия не имел, что Хелен такая ученая, удивился Артур, а мать ответила: о, именно работе мистера Прайера мы обязаны тем, что милая Хелен теперь с нами!

– Хелен посещала лекции мистера Прайера, там Маргарет с ней и познакомилась и привела в наш дом. С тех пор она стала нашей дорогой гостьей и любимицей мистера Прайера. Разумеется, мы не знали – верно, Присцилла? – что она ходит к нам только из-за Стивена… Ну-ну, не красней, Хелен, дорогая!

Я стояла у камина и все слышала. Я увидела, как щеки Хелен залились краской, но мои щеки остались прохладными. В конце концов я столько раз слышала эту историю, что и сама уже почти в нее поверила. Кроме того, слова брата заставили меня глубоко задуматься. Больше я в разговорах участия не принимала, но перед тем, как подняться в свою комнату, снова подошла к Стивену, разбудила от дремоты и сказала:

– Насчет твоего малого в муслине… Я разговаривала с женщиной, исполняющей обязанности тюремного почтмейстера, и знаешь, что она сказала? За все время своего пребывания в тюрьме Селина Доус не получила и не отправила ни одного письма. Так вот ответь мне: кто добровольно сядет в Миллбанк во спасение возлюбленного, который не присылает ничего – ни письма, ни весточки?

Брат ответить не смог.

25 ноября 1872 г.

Нынче вечером вышла ужасная ссора! Всю вторую половину дня я провела с миссис Бринк и немного опоздала к обеду. Мистер Катлер постоянно опаздывает, но никто и слова не говорит.

Когда я проскользнула в столовую комнату, мистер Винси сказал:

– Надеюсь, мисс Доус, Бетти оставила для вас вашу порцию, а не скормила собаке. Мы уже подумали, что теперь вы считаете ниже своего достоинства есть с нами.

Конечно же, такой день никогда не настанет, сказала я. На что он ответил:

– Ну да, ведь ваш редкий дар позволяет вам заглядывать в будущее и делать подобные заверения.

Еще 4 месяца назад, продолжал мистер Винси, я была превелико рада получить место в его заведении, но теперь, похоже, вознамерилась найти что-нибудь получше. Он передал мне тарелку с кусочком кроличьего мяса и вареной картошкой, и тогда я сказала:

– Ну, найти что-нибудь получше обедов миссис Винси большого труда не составит.

Все опустили вилки и уставились на меня; Бетти прыснула со смеху, и мистер Винси отвесил ей пощечину, а миссис Винси возопила:

– Ах! Ах! Меня никогда еще так не оскорбляли, за моим же собственным столом, мои же собственные постояльцы! Ах ты, маленькая дрянь! Мой муж по доброте сердечной приютил тебя, за ничтожную плату! Думаешь, я не замечаю, как ты строишь ему глазки?