Близость

«А вот я ничегошеньки не понимаю», – подумала я, выжидательно глядя на даму и служанку, но не произнося ни слова.

Тогда дама сказала:

– Ах, Рут, ты видишь, это лицо? Видишь? Показать ей, как думаешь?

– Думаю, надо показать, мэм, – отозвалась служанка.

Дама извлекла из-под плаща какой-то предмет, завернутый в бархат, развернула его, поцеловала, а потом, чуть не плача, протянула мне миниатюрный портрет в рамке. Я пристально уставилась на него, а дама и служанка равно пристально уставились на меня.

– Теперь вы видите, да? – спустя несколько секунд промолвила дама.

На самом деле я видела только лишь золотую рамку и дрожащую белую руку в перстнях. Когда дама наконец вложила портрет мне в пальцы, я испуганно охнула.

А она кивнула и опять прижала ладонь к сердцу:

– Нам столько предстоит сделать. Когда начнем?

Прямо сейчас, сказала я.

Тогда она отослала служанку ждать на лестничной площадке и оставалась со мной час. Зовут ее миссис Бринк, она живет в Сиденхаме. И проделала весь путь до Холборна только ради меня.

6 ноября 1872 г.

Ислингтон, миссис Бейкер, сестра ст. духом в марте 68 г., воспаление мозга. 2 шил.

Кингз-Кросс, мистер и миссис Мартин, сын Алек упал с прогулочной яхты – Обрел Великую Истину в Великом Океане. 2 шил.

Миссис Бринк, особый дух. 1 фунт.

13 ноября 1872 г.

Миссис Бринк, 2 часа. 1 фунт.

17 ноября 1872 г.

Когда я вышла из транса сегодня, меня всю трясло, и миссис Бринк заставила меня прилечь на кровать и положила ладонь мне на лоб. Она послала свою служанку к мистеру Винси за стаканом вина, но принесенное вино назвала дешевым пойлом и велела Бетти сбегать в ближайшее питейное заведение и купить чего-нибудь поприличнее.

– По моей милости вы перенапрягли свои силы, – огорченно сказала миссис Бринк.

Нет-нет, она здесь совершенно ни при чем, ответила я; головокружения и слабость у меня обычное дело. Тогда она огляделась вокруг и сказала, мол, оно и неудивительно: любой сделается нездоров, коли поживет в такой комнате. Затем обратилась к служанке:

– Ты только посмотри на эту лампу! – Она имела в виду лампу, которую мистер Винси покрасил красной краской, дымящей и воняющей при нагревании. – На этот грязный ковер, на это постельное белье! – Она имела в виду старое шелковое покрывало, сшитое моей тетушкой, которое я привезла из Бетнал-Грин.

Миссис Бринк покачала головой и взяла мою руку. Столь редкое сокровище, как я, негоже хранить в такой дрянной шкатулке, сказала она.

17 октября 1874 г.

Сегодня вечером произошел прелюбопытный разговор касательно Миллбанка, спиритизма и Селины Доус. К обеду явился мистер Барклей, позже прибыли Стивен с Хелен, а также миссис Уоллес – играть с матерью в карты. Поскольку до свадьбы осталось всего ничего, мистер Барклей попросил всех нас называть его по-семейному, Артур, и теперь Присцилла, исключительно из духа противоречия, зовет его просто Барклей. Они двое постоянно говорят о своем доме и поместье в Маришесе и о том, как все будет, когда Прис станет там хозяйкой. Она выучится ездить верхом и править коляской. Я словно воочию вижу, как она восседает на высоком облучке, с кнутом в руке.

Двери их дома всегда будут открыты для нас, уверяет сестра. Там столько комнат, что можно с удобством разместить всех нас разом и никому не будет тесно. По всей видимости, там постоянно проживает какая-то незамужняя родственница мистера Барклея, которая наверняка мне понравится: очень умная дама – коллекционирует бабочек и жуков, даже выставляется в энтомологических обществах «наряду с мужчинами». Мистер Барклей – Артур – сообщил, что написал ей про мою добровольную работу с заключенными, и она ответила, что будет очень рада со мной познакомиться.

Миссис Уоллес спросила, когда я в последний раз была в Миллбанке.

– Как там ваш цербер, мисс Ридли? – продолжала она. – И пожилая женщина, которая слова забывает? – (Она имела в виду миссис Пауэр.) – Бедняжка!

– Бедняжка? – усмехнулась Присцилла. – Да она, похоже, просто слабоумная. И вообще все женщины, о которых рассказывает Маргарет, производят впечатление слабоумных. – Затем она сказала, что хоть убей не понимает, как я выношу общество таких особ. – Ты ведь даже наше общество едва выносишь! – Она пристально смотрела на меня, но на самом деле слова предназначались Артуру, сидевшему на ковре у ее ног, и он тотчас ответил, мол, неудивительно, ведь я заведомо знаю, что Присцилла никогда не скажет ничего интересного.

– Одна пустая болтовня, правда, Маргарет? – Теперь он называет по имени, разумеется.

Я улыбнулась, но продолжала смотреть на сестру, которая наклонилась и ущипнула Артура за руку. Она очень не права, называя арестанток слабоумными, сказала я. Все дело в том, что жизнь у них была совсем не такая, как у нее. Может ли она вообразить, насколько велика эта разница?

Присцилла ответила, что не желает ничего воображать, в отличие от меня, которая только и делает, что воображает всякие подобные вещи. Сейчас Артур держал ее запястья, оба ее тонких запястья, одной своей большущей рукой.