Блог Бабы Яги. Темная сторона

Народу в Косые Ложки набилось как сельдей в бочку. Мы пробирались сквозь разношерстную толпу: Казимир и кони прокладывали путь, прорезая человеческую массу, богатыри горделиво посматривали на люд свысока, а я с котом и Настей шла следом, любуясь на лошадиный филей и обходя навозные кучи. Богатырские кони, знаете ли, ничем от других не отличаются. Кстати, за Мороком такого не наблюдала. Конский хвост пощекотал мне лицо, прерывая мысли об их навьем собрате и его исключительности. Сейчас бы взлететь и с комфортом приземлиться где нужно, но изба осталась на изрядном расстоянии от деревни, припрятанная в лесу, как и моя ступа, – я пришла инкогнито. Бальтазар фыркал, иногда чихал и дёргал ушами, в целом довольным не выглядел. – Как ты? – Ягуся, не хотел жаловатьсяу, но уши горят уже который день, блохи закусай! Тату на его ушах выглядели как прежде, никакого намёка на их причастность к происходящему. Супчик пискнул: – Гордый, глупый. Кот посулил пустить его на суп. – Супь, – передразнил мыш и снова задремал. – Это «ж-ж-ж» неспроста, у меня тоже зудит, – я попыталась поскрести, не дотянулась. На помощь молча пришла Настя, так почесала, что чуть кожу не содрала. – Спа… – начала было я. – На здоровье, – буркнула богатырша, даже не глядя на меня. Она рассматривала толпу как заправский телохранитель президента в боевике. Где только научилась? Усилия в целом напрасные – никому до нас не было дела. Шла бойкая торговля всем на свете: бублики и сахарные кренделя, домашняя скотина, птица, предметы гончарного и ткаческого искусства. Тут же готовили мясо на углях, разливали квас из бочек, сновали босоногие дети, прохаживались дородные богато одетые люди, тощие, в контраст им, нищие просили милостыню. Я кинула пару монеток, богатыри тоже раздавали. Владения Кощея оказались настоящим раем для ремесленников: кузнецов, гончаров, ткачей, – которые понаехали из разных уголков Лукоморья, чтобы явить покупателям свою продукцию. Не знаю, в ходу ли здесь ярмарки, но Косые Ложки похожи на центр торговли всей сказочной страны. В разных уголках на улицах и площади сапожники чинили обувь, брадобреи брили бороды и стригли волосы, портные чинили одежду. По рынку ходили и смешили людей шуты и скоморохи. – А как там Баюн? – вернулась я к насущному. – Пока молчит, но никуда не делся. Яу чувствую его присутствие. – Обещай мне подать хоть какой-то сигнал о помощи, если станет плохо, ладно? А я буду искать выход из проблемы. – Дай пяуть, ведьма! Мысли вернулись к Маркусу. Его слова о возможной помощи то и дело всплывают в памяти, хотя говорил немного не об этом. Но, может, есть шанс… Я ощутила присутствие егерей незадолго до столкновения с ними. Трое невысоких мужичков замаскировались под людей, спрятали под шапками отличительную черту – отсутствие правого уха, – только лапти как следует надеть забыли. – Бююрчи, Нимгир, Джурых! – обрадовалась я. – Кто это? – Настя тут же положила руку на меч. – Лешие это. Наши, не геройствуй, – Бальтазар наступил ей на ногу своей лапищей, коварно ухмыляясь. Девчонка шикнула и слегка пихнула кота в бок. – Яга, не чаяли тебя встретить, – Бююрчи слегка поклонился, вся троица сгрудилась вокруг. В это время Казимир и богатыри уже скрылись в толпе, и стало тесно. Без мощного прикрытия нас толкали и пихали. – Хозяйка, какие вести с Навьей стороны? – Джурых совсем зарос бородой, один нос торчит да глаза из-под шапки иногда загораются нечеловеческим, фиолетовым светом. – Да так себе. Проблему не решили, кажется, только хуже сделали, зато вот… – я похлопала телохранительницу по плечу. – Это Настасья, мы её вытащили, и теперь она с нами живёт. Богатырша. Лешие подозрительно осмотрели спасённую из Кощеева царства, она в долгу не осталась, тяжёлым взглядом пригвоздила каждого к месту. – Да уж, хозяйка, надобно расширяться. Для избы много народу, – подал голос Нимгир. – Может, домик для гостей поставить недалече, за частоколом? Мы могём. – Это было бы здорово! – Какая отличная идея, мне и в голову не пришло. – А вы давно здесь? Что происходит вообще? Бююрчи вдруг схватил за воротник наткнувшегося на меня деревенского мальчонку и тряхнул хорошенько, тот ойкнул и виновато протянул руку. На раскрытой ладони лежало несколько новеньких монеток. Моих монеток, судя по приоткрытой сумке. Лохматый, босый, в латаной рубашонке, чумазый, лет семи от роду. – Пусти, – пискнул он, силясь вырваться из хватки лешего. Я посмотрела на его улов – несколько медных лебедей – и добавила сверху четыре серебряных. Мальчик округлил глаза, как, в общем-то, и все остальные. – Воровать нехорошо, – выдала я банальность, нагнувшись до его уровня, откинула прядь, закрывающую око мёртвых. – Как тебя зовут? Бедняга вытаращился на меня: – Пошёл-вон меня кличут. Не ешь меня, Яга, я костлявый. – Если будешь так себя вести, придётся. Где твои родители? – Нету, – мальчик шмыгнул носом. Я велела лешему его отпустить, и Пошёл-вон скрылся в толпе. – Сирота, у него выбора нет, – сказала Настя. – Истинное имяу известно только отцу да матери, – включился кот. – Могло так получиться, что он его даже не знает. Настя-то, наверное, и не Настя, да, кошконенавистница? – Для всех я Настя, а кем дома была, то уже никому не скажу. Дурных людей в мире много. Имя – это власть, порчу навести можно. Да, точно, я и не подумала, вернее, ещё не научилась жить со своими голосами. Нет, не так. Я до сих пор не хочу их признавать. В глубине моего «я» обитают полученные в агонии, насильно врученные навыки и древние знания, а я захлопнула дверь в этот огромный склад и повесила амбарный замок. Не могу пока что, просто не могу… Мы живём в мире, где о силе имени уже мало кто беспокоится. Открытые и беззаботные современные люди, а Настя, как и все здесь, с молоком матери впитала совсем другие обычаи и устои, тайны и домашнее колдовство. Вон как лихо в Навь ушла, одними словами путь проложила, да так же и вернулась. Загадочная коренная жительница. Прошлое вроде бы правдивое, но какая-то закавыка есть, и богатырям, похоже, что-то о ней известно. Постоянно не хватает времени сесть и поговорить с людьми. Будь у меня способность выпускать пар из ушей, как у Трёхрогого, так он бы не прекращая парил во все стороны. – Так как здесь, весело? – вернулась я к теме. – Князь Андрей Бессмертный доволен, наблюдает за всем, гляди вон, хозяйка, самый высокий терем, там и засел. Я послушно задрала голову, рассмотрела свежепостроенный «небоскреб». Больше похоже на сторожевую башню, а не дом. Просто, без изысков, резьбы и прочих украшательств. На самом верху балкон по периметру – вся деревня как на ладони. Да и назвать Косые Ложки деревней уже язык не поворачивается, такими темпами она совсем скоро станет крупным городом. Кощей ресурсы не жалеет, у него денег – хоть салюты устраивай из монет. – Конь евоный, Морок, бродит тут, жрёт всякое железо, – продолжил Нимгир. – Поди найди у кузнеца, подковы как калачи уминает, только за щеками трещит. Благо всё оплачено людям, а то убыток какой. – Морок! – обрадовался кот. – Яу скучал. Настя нервно пригладила волосы, глядя на терем. Лешие рассказали, что бои проходят дважды в день – утром и вечером, почти ночью. Всякий желающий за небольшие деньги может попытать счастья с горынычем. Победит человек – ему в сто раз больше платят. Проиграет – уходит ни с чем. – Мы таких горынычей отродясь не видывали, – Джурых экспрессивно разводил руками, ещё секунда, и скажет: «Вот такенная рыбина, клянусь мхом и болотом». Но нет, обошлось. – Костяные, поганцы. Их не пробить, не разрубить. Ещё никто не победил. Богатыри тута были, но на арену не лезли, морды сапогом держат. – Мы с открытия здесь, пора и честь знать, леса без присмотров стоят, – Бююрчи снова слегка склонил голову. – Повеселитесь, а мы домик покуда поставим, хозяйка. Лешие откланялись и растворились в толпе. Надо быстрее догонять остальных, становится совсем неуютно, слишком много людей впритирку. Я путалась в своей длинной юбке и норовила упасть на кого-нибудь. Настя позади и кот сбоку немного освобождали пространство, но мне всё равно начало не хватать конских задниц. Тьфу. Нет, лучше ступа. Но я не афиширую присутствие, святые суслики, что ж так сложно-то всё... – Рыжуля, куда вы провалились? Казимир возвышался над толпой в нескольких метрах от нас. Народ опасливо огибал образовавшееся препятствие. – Смотрите, кого я встретил. Из-за широкой спины беса выглянула конская морда. Как только спрятался, сам огромный, как танк. – О, троица немёртвых, как делишки? – приветливо заржал Морок. – Настюха, где штанишки? Яга, как работёнка? Исчадие, просто рад встрече! Суету навести охота, ты в деле? – Профессор суетологии к вашим услугам, – расшаркался кот. Эти двое проказников такого шороху навести могут, не забудешь. Каз махнул нам рукой, приглашая пройти за ним. – Кощей на свою трибуну звал, нехорошо хозяину отказывать. Снова в гости. Мы ещё от прошлого визита не отошли. Гостеприимный хозяин, тоже мне. – И-ига, – конь с непонятным выражением пристально осмотрел Настю. – Звал, да. Пройдёмте, Его Бессмертность будет рад. Богатырша за моей спиной нервно вздохнула. Бедная девочка, это ж угораздило втрескаться в не самого лучшего человека Лукоморья. Любовь… Говорят, она дарит чудесные розовые очки для потери связи с реальностью, нежно пристраивает тебе крылья для взлёта на седьмое небо и может эти крылья забрать прямо в полёте. Ты рухнешь на землю, словно падший ангел, стеная и собирая себя по кусочкам сломанными руками. В процессе непременно потеряешь что-то важное и не сразу заметишь. Впрочем, я не испытывала настолько сильных чувств. Может, врут. *** Арена для боёв оказалась небольшая – прямоугольная, с несколько дворовых хоккейных коробок. Крепкие металлические створки у одного края лежат прямо на утоптанной земле с клочками увядшей травы, будто вход в погреб, к ним подъёмные цепи приделаны. Похоже, горынычей под землёй держат. Разумно. По кругу сколочены скамьи на разных уровнях, частично заполненные зрителями. Кощея пока не видно, я на его трибуне в первом ряду, конь с котом резвились на арене, шуты гороховые. Бальтазар мерцал туда-сюда, Морок пытался схватить его за хвост. Не могу сказать, что зрители пребывали в шоке или как-то по особенному удивлялись двухкомнатному коту со способностью исчезать, а к коню правителя, видимо, быстро привыкли. Кого нынче поразишь пламенем из ноздрей и поеданием подков. В сказке живут, здесь всяко похлеще случаются герои. – Смурная ты, Яга. Случилось что? – Добрыня опустился на лавку рядом, отчего мой край слегка приподнялся, как на качелях. Он рассматривал людей, на меня едва взглянул. – Да так, – я запнулась, раздумывая, говорить или нет. Непонятно, праздный это вопрос для завязки беседы или правда хочет знать. – Проблем вагон и маленькая тележка по имени Настя. Манёвр удался, Добрыня обернулся ко мне. Серые глаза с затаённой смешинкой, и улыбка спряталась под усами. – Что смешного? – Не серчай, Яга, но это ещё цветочки. – Вы трое что-то знаете о ней, но молчите. – Так ты не спрашивала, – Добрыня огляделся, не подслушивает ли кто, но богатырша сидела на два ряда дальше, рядом никого. – Не просто так калики к ней пришли. Думаем, она дочь Муромца. – Да-а? – Не этого, конечно, предыдущего. По версии Добрыни выходило, что Илья Муромец проезжал теми местами, где родители её жили, мать Настина с ним согрешила. У местных с этим строго, но… Остальная часть истории, известная богатырше, правдива: отец знал, но любил Настину мать, женился и ребенка как своего растил, да и других народили. – Отправили калику к ней, так и получилась твоя тележка с проблемами. – Интересная версия. – Проверить никак нельзя. Сердце подсказывает, что сестра она нам, не отвернёмся. Казимир хочет её тренировать, это хорошо, ей нужен учитель. А уж кто лучше военачальника справится? – Как думаешь, для каких целей корпорация создала девчонку-богатыршу? – Поди познай, что у них на уме. Таких детей, может, по Лукоморью множество. Богатыри живут вольготно и долго. Для чего она? Тут я не помощник, знать не знаю, ведать не ведаю. Он задумчиво потеребил свою тяжёлую серьгу и обронил: – Хорошо ты тогда Поповича охолонила, бабник редкий, всё вокруг юбок вьётся. Мало ему в нашем мире, он и тут умудряется. Не станет дивом, коли и у него здесь чада босоногие бегают. Я обдумывала слова Добрыни, смотрела на неутомимых «суетологов», от чьих игрищ трещали невысокие стены арены, и прибывающий народ. Темнело, Кощей ещё не появился, хотелось поскорее убраться из Лукоморья, решать вопрос с головой другого правителя Нави. Да и темнота моя на пороге ждёт. И я её жду, скоро встретимся, поговорим. Раздался зычный голос и раскат смеха, весёлая мужская компания в лице Ильи, Алёши, Казимира и Кощея шла по рядам в нашу сторону. – Надо бы ей сказать, – шепнула я. – Не надо, не разбивай любящее сердце. У неё никого не осталось, лишь воспоминания о семье, пусть останутся как есть. Это всего лишь домыслы, никому не нужные, а если всё-таки правда, то и она никому не сдалась. Молчи, – богатырь сурово посмотрел на меня и добавил уже мягче: – Вижу, груз на тебе лежит непомерный, захочешь поговорить, позвони. Из одного мы города, встретиться недолго. Пошурудил в поясной сумке и протянул мне визитку. Простой кусочек чёрного картона, золотыми буквами надпись: «Павел Григорьев, стоматолог». И телефон. – Моё настоящее имя. Позвоню, познакомимся по-человечески. Герои Лукоморья: пара студентов и стоматолог, обхохочешься. Интересно, кто остальные богатыри по профессии… Тем временем Новый Колизей ожидал зрелища.