Блог Бабы Яги. Темная сторона

Первые дни занятий обычно немного суетны для меня, постоянно сверяюсь с расписанием и своими делами, прокручиваю в голове возможные ситуации, диалоги, которые ещё не случились и могут вообще не произойти, – такая привычка пытаться всё контролировать, не люблю внезапности последнее время. В универ я ехала с больной головой, кот жужжал не умолкая всё раннее утро, представляя способности Василисиной куколки, бомбардировал меня цитатами из сказки, предположениями… А вместе мы достали летописца, и он исчез добыть кое-какую информацию, и вот я сижу, жду Тихона, начало лекции пропадает бестолково – профессор решил поболтать о жизни и как провёл отпуск. Он выращивает томаты, хобби у него такое, выбирает, какие больше плодов принесут в нашем климате. Скрупулёзно и довольно давно этим занимается, конечно, ему есть что рассказать. Одногруппники развлекались кто чем: одни угукали в нужных местах, когда профессор брал микропаузу, другие – как Маша – рассматривали свои губы в зеркальце, кто-то откровенно зевал. Люблю наших преподавателей, бывает, придёшь на лекцию, а вместо предмета тебе теории масонских заговоров и преподаватель смолит в открытое окно. – Янина, как твоё лето? На морях загорала? – ко мне подсел Слава, наш староста. Приятный парень, хоть и немного занудный. – Линзы теперь носишь? Он легко улыбнулся, серые глаза за стёклами очков с любопытством меня разглядывали. Вот чёрт, я впопыхах забыла свои привычные уже – с простыми стёклами. – Да, – солгала я. – А загорала в Доминикане, там очень хорошо, советую. К тому же в раю живут всякие могущественные и очень загадочные колдуны, случаются чудные закаты и в барах подают вкусный ром. – Ну да, конечно, как только – так сразу, – отшутился староста. – Томаты давай записывать, может, в жизни пригодится. Я не смогла удержаться от смешка. Слава расслабился; я знаю, что бываю очень неприступной, со мной сложно завязать беседу, если мне не хочется, но уж какая есть. А сегодня я впервые за долгое время испытывала некий душевный подъём, прилив надежды, который даже затопил на время мысли о голове Кощея, пророчествах Ялии и общую усталость от проблем. Я даже готова была поболтать, вернее, улыбаться и поддакивать, о своей жизни рассказывать ведь не могу. Зато я узнала, что его мама готовит чудесный мясной пирог. Хорошо, кот не слышит, а то мы бы уже мчали в гости, волосы назад. Я ответила парочкой ничего не значащих фраз, и окрылённый успехом Слава склонился над конспектом. Его выгоревшая светло-русая шевелюра давно забыла о парикмахерских ножницах, и это казалось таким непосредственным, каким-то неряшливо-забавным... Пока староста расширял кругозор огородными науками, моя ручка поднялась над чистой тетрадью, на секунду зависла, а затем на листе появилась надпись: «Я всё узнал». Я перехватила левитирующую ручку и накорябала: «Придётся подождать до дома». Летописец начинает терять осторожность, нужно напомнить ему о возможности стать каменным истуканом в подвалах корпорации. Набрала сообщение для Тохи, тоже не особенно длинное: «Увидимся вечером у тебя, есть новости». Ответ пришёл такой же лаконичный: «Семки захвати». – Яна, помидоры кончились, – Слава слегка толкнул меня под локоть, возвращая в реальность. Отлично, я готова заняться чем-то помимо спасения Лукоморья. *** Не очень люблю ездить по городу больше одного раза туда-обратно, в пути много неприятных эмоций можно получить, учитывая, что машина у меня небольшая, а на дороге много хамов. Напряжение ослабевает только под бодрую музыку, но у кота уши в трубочку сворачиваются от басов. Поэтому мы довольно давно нашли компромисс – если на светофоре кто-то нагло пялится на меня из соседней машины и посылает такие снисходительно-надменно-заигрывательные улыбочки, кот перебирается ко мне на колени и злобно шипит в ответ. Клыки у него ого-го, даже в домашнем виде. Подобное зрелище сильно сбивает с толку и несколько раз выручало, когда меня провоцировали в догонялки поиграть. Дураки и дороги. Я бы сказала «понакупили прав», но мне самой выдали на ступу и метлу безо всяких экзаменов. А мне кажется, тише едешь – дальше будешь. Конечно, БТР Изольды это не касается. Зачастили мы к Казимиру домой, скоро ключи свои выдадут. Встретили нас с лицами, имевшими выражение «что на этот раз?». Тоха собрался расспрашивать с порога, но кошка шикнула на него и начали мы издалека – с чая. – Балаган пора заканчивать, – задала тон беседы Баст, когда весь чай допили и приличия гостеприимства были соблюдены. – Проклятый Кощей поёт по ночам. Спать невозможно, разобрать его шамканье тоже. Антон завязывал ему рот, но он мычит сквозь тряпку про погост и иногда какую-то похабщину. Кажется. – Твои нежные ушки подобного, конечно, не выдержат, – подмигнул подруге Бальтазар. Она фыркнула. – А что он поёт? – заинтересовалась я. – Да что-то про могилы, про тихое место, тупик, который не тупик, – отозвалась кошка. – Это всё, что удалось расслышать. – Хм-м, – протянула я, прикидывая, не подсказка ли это. Где-то в глубине сознания хихикнул переговорщик. Пояснений про кладбище от него не дождёшься. – Ян, давай его уже того… – Тоха жестами показал, как желает убить Кощея. Довольно интересное задание для игры «крокодил». Надо будет собраться компанией, уверена, Казимир найдёт пару сотен способов показать иначе. – Сначала спросим у Тихона, узнал ли он что-то. – Узнал, – летописец важно вышел на середину кухни и приготовился к докладу. Рубашка наглажена, галстук, штанишки, ботинки блестят, и серьёзный, даже забавно. – Как я говорил ранее, отец девочки работает в филиале ООО «Лукоморье», в маленькой строительной фирме, город Екатеринбург. Тихон с листочка прочитал данные. – Домашнего адреса не нашёл, и лучше нам больше не искать ничего. На меня косо смотрят. – Да, тебе стоит быть осторожнее, – согласилась я. Не хватало лишиться своего агента. – Я найду сам, послежу за ним, ничё сложного, – Тоха ухмыльнулся. – Мои глаза повсюду. А ты не попутала, та кукла, ну, чем поможет? – Кукла Василисы делает, что попросит хозяуйка, – прищурился Бальтазар и продекламировал: – Куколка покушает, да потом и дает ей советы, и утешает в горе, а наутро всяукую работу справляет за Василису; та только отдыхает в холодочке да рвет цветочки, а у нее уж и гряды выполоты, и капуста полита, и вода наношена, и печь вытоплена. Вот так. – Ну и что с того? – не понял Тоха. – А никто эту куколку о большем не просил, – я пристально смотрела на друга, пока он не улыбнулся. – Мы попросим. Я думаю, что в ней заключены силы большие, чем только по хозяйству помогать. – Но как вы собираетесь склонить девочку к сотрудничеству? Выкрадете? – неодобрительно повела ухом Бастет. – Да, Яна, умыкнём ребёнка? Люблю Тоху, всегда готов подставить крыло и почти не задаёт вопросов. – Нет, девочке до инициации рано, – отмахнулась я, даже не задумавшись. – Если она вообще будет. Сказка меняется. – Яу тебе так и не рассказал, хозяуйка, – отвёл взгляд Бальтазар. – В этом нет необходимости. – Я красноречиво постучала пальцем по лбу: – Кое-что из хаотичного успело найти себе местечко, пока я не загнала остальное под замок. В общем, «похитительница – это не всегда правда, не всегда то, чем кажется», – говорила мне Ядвига, и это так. – О чём ты? – кошка обернулась хвостиком и превратилась в ту изящную статуэтку, какой я её впервые и встретила на заборе Академии. – Она о том, что Яга-похитительница выкрадывала детей для ритуала инициации, это испытание на пути во взрослую жизнь. Улизнуть, обхитрить Ягу, вернуться уже не ребёнком, а взрослым человеком и получить новое имя – переродиться, – пояснил летописец и скрылся с глаз. – Чё так сложно-то? Паспорт дайте, вот и взрослый, – хмыкнул Тоха. – Антон, думай шире. Ты сам такие обряды проходил, только не в лесу, а в своих каменных лабиринтах, с людьми, которые тебя окружали, – вздохнула Баст. – О чём базар? – Позже поговорим, сейчас это не важно. Стук в окно прервал дискуссию. Ворона на карнизе – давно не встречались сказочные «курьеры». Птица наблюдала, склонив голову набок, как я подхожу, открываю створку, переступила с улицы в квартиру и каркнула, брезгливо глядя на нашу компанию. – Что у неё на ноге? – прищурился Бальтазар. А там был привязан картонный цилиндр примерно пять сантиметров в длину и сантиметр в окружности. – Можно? – спросила я птицу: вежливость никто не отменял. Вдруг клюнет ещё от недовольства. Та подвинула мне свою ногу, я быстро отвязала. Лёгкий, внутри что-то шуршало. Посланница не стала дожидаться открытия и улетела, напоследок нагадив на подоконник. Вот мерзавка. – Вскрывай быстрее, – кот нетерпеливо бил себя хвостом по бокам. На ладонь выпала завёрнутая в записку чёрная игла. «Вы знаете, что делать, Янина». Поди ж ты, корпорация идёт с козырей, да как покладисто исполняет мои прихоти: на тебе, Яночка, утренники, на тебе иголку, ни в чём себе не отказывай. Рада ли я? Не знаю, руки мигом вспотели. Мы ехали-ехали, финиш ближе, но за чем гнались, непонятно. – Если он и теперь, перед истинной смертью, ничего полезного не скажет, то я не знаю, что и делать. – Выдадим Казимиру медаль за самый неудачный подарок? – ехидно предложила вместо ответа Баст. *** Тоха выволок пленника из шкафа совершенно бесцеремонно: рывком вынул кляп, взял за ухо и швырнул на постель беса. Бальтазар совсем неласково поправил его положение из «жую покрывало» на «смотрю в потолок». Новая польза от головы – игрушка для кота. – Курье отродье, – довольно внятно сказал Кощей, скосив глаза на Тоху. – Можно просто Глюк, – не смутился тот, моргнув третьими веками. Никак не привыкну, то ещё зрелище. Кощей подслеповато щурился от яркого света и выглядел как обычно – загадочно-недовольным. Сухой язык облизывал потрескавшиеся губы. Бесполезное занятие, впрочем, как всё его существование. – Времени подумать было предостаточно. Переставлять тебя с места на место, как ненужный сувенир, мы больше не будем, – я поставила голову на обрубок шеи и показала ему иглу. Сложно поверить, что в этом кривоватом тусклом кусочке металла заключена смерть. – Ты не нужен сказочному миру, руководство нарушает все правила, лишь бы избавиться от тебя, – ласково муркнула кошка. Кощей вздёрнул было брови, потом округлил рот, нахмурился, недоверчиво глядя на мою ладонь, что-то непонятное мелькнуло в его взгляде. – Может, хоть перед смертью расскажешь что-то полезное или в грехах покаешься? – предложила я. – Смысл нести с собой в могилу? – У него не будет могилы, – напомнил кот. – Тебе так нужен старый погост, зачем? Ты привратница, войти в Навь можешь через избу. Ломай, и покончим с этим, девка-Яха, – едва понятно прошамкал Кощей. – Подожди, что? На том кладбище ещё один вход в Навь? Он окинул меня презрительным взглядом и согласно моргнул: – Для искателей подвигов и славы, без смертельной трапезы в твоей избе, не требует заговора, лишь дурости сунуться в мой мир. Вход в одном из склепов. – Так просто зайти в Навь? – Я этого не сказал. Надо же, ломался-ломался, и тут на тебе – ответы на блюдечке? Что-то здесь нечисто… – Я ищу Первородных, кто они, знаешь? Они на том кладбище? Я затаила дыхание. Ну же, ответ рядом. – Не знаю, о ком ты. В той земле силы древние, тех времён, когда ещё Лукоморье кишело Змеями-горынычами, когда сам Дуб моложе был и сказочные миры сталкивались. В те далёкие времена забредали к нам иноземцы, а мы к ним. Ладно, мы найдём куколку и спросим у неё, я всё равно узнаю. Бальтазар об этом недавно говорил, про пересечение. Одно и то же из разных источников, либо выученный миф, либо правда. – Раз ты такой разговорчивый перед кончиной, может, поведаешь мне, молодой да неопытной, как обезопасить себя от тех загадочных мёртвых иноземцев? – Не ходи там, и вся недолга. Они по крупице пьют жизнь из всего, куда дотягиваются, и из самой земли. Могла бы спросить, где спрятан сад с молодильными яблоками или источники живой и мёртвой воды. Дурёха. Ну, чего ждёшь, я всё сказал, ломай иглу. Негоже двум Кощеям ходить по одной земле и делить одну сокровищницу. Я покрутила в пальцах иглу, Кощей ждал, в комнате почти гробовая тишина, только аквариум булькал и Клава, похоже, с интересом наблюдала. – Ломай, чего ждёшь? – нахмурился кот. – Ян? – Давайте выйдем, – я прошла мимо друзей, вслед неслось «ломай, куда пошла». Я зашторила кухонное окно, плюхнулась на стул – едва не промазала, – аккуратно положила иглу на стол и замерла. – Ян, давай я, если не можешь, – Тоха слегка сжал мне плечо. – Никто не должен ломать эту иглу. Они недоумённо молчали. Бастет прыгнула на стол и пристально смотрела то на меня, то на предмет спора. – Тихон, – позвала я. Летописец появился. – Твоя опасная работа становится ещё опаснее. Нужно скрыть произошедшее так, чтобы к тебе никто не придрался, или потянуть время до отчёта. – Почему? Кощей ничего такого не сказал, всё в рамках, – удивился Тихон. – Ты помнишь, когда мы впервые навестили нового Кощея в его квартире? – Яу помню, у меняу память хорошая. – Как он описывал свою иглу? – спросила я, глядя перед собой. – Чёрная игла длиной пять сантиметров с ушком, искривлённым на какое-то количество градусов, – Бальтазар присоединился к подруге и даже обнюхал иглу. – Это?.. Наверное, ни на одну иглу в мире так пристально не смотрели, как на эту. – Он больно разговорчивый и покладистый стал, как её увидел, – нахмурилась Бастет. – Я подумала, это от облегчения. Полагаю, что бремя подобного существования его всё же тяготит. – Козлина он, – просто сказал Тоха. Снова повисло молчание. Я думала; ошибиться нельзя, голоса молчали, остаётся верить ягодицам – они не подводят. И выражение в глазах мерзкого Кощея, и его желание, чтобы игла поскорее сломалась. Корпорация играет грязно: они захотели убрать неугодного персонажа моими руками. Подумать только, ещё утром я жила нормальной жизнью, всего несколько часов. – Да, это игла Андрея. Я уверена. И всё, что старый Кощей на радостях рассказал, и даже эта игла даёт мне преимущество, но времени мало, предстоит спринт.