Блог Бабы Яги. Темная сторона

Пока я пыталась понять, что произошло, почему оборвалась связь, со стороны кладбища раздались неразборчивые крики и грохот. Точно услышала Казимира... – Бальтазар, не знаю, что случилось, но приготовься. Там кто-то каркал, а потом всё пропало. Кот заурчал и пригнул голову к земле, что-то вынюхивая. – Яга, я прикрою, – торопливо сказал, почти выкрикнул Ворлиан. – Лешие наготове, да и я. Удачи. Он вскочил на метлу и отлетел подальше, ночная тьма растворила его массивную фигуру, чтобы при необходимости выплюнуть назад. Каз продолжал орать, но уже разборчивей: – Твою мать, Нас… ли быстро… – Противник здесь, – задребезжал голосок: Марья очнулась. Стыдно признаться, но до последнего ждала подвоха. Очень уж непредсказуемое создание. – Они не могли выбраться сами, им помогли. Я слышала ворона и успела заметить крылья, это Кощей так оригинально держится подальше от нас. Помог он или сделал хуже, разберёмся позднее, на всех парах прямо на нас летела Настя. За спиной полыхнуло. Огонь в половину моего роста танцевал ярко, нахально. Пламя шло кольцом вокруг всего кладбища, захватывая участок обычной земли, где мы ждали друзей. Отступать особо некуда – десяток метров, навскидку, и ожоги обеспечены. Из тыла слышался голос Ворлиана, выкрикивающий что-то про Алатырь-камень, семьдесят семь замков и цепей. Наверное, заклинание. Настя едва не сбила меня, чиркнула хвостом метлы по щеке, упала и тут же вскочила. – Баюн, – крикнула она, да я уже и сама увидела: на границе с кладбищем Баюн гонял Казимира, а тот прыгал по надгробиям и хохотал. Некоторые рассыпались под его весом. – Праведница, где меч? – Марья приковыляла на своих коротеньких ножках, встала рядом со мной, безразличное лицо уставилось на богатыршу. – У беса, – чуть запнувшись, ответила она. – Ничего не могу понять, мы были в Нави, до выхода ещё далече, а после очутились в подземелье, где зашли, и едва ноги унесли – кот прямо за нами гнался. Выскочили и на мётлы, но он рванул Казимира за ногу. Тот упал и стал орать, чтоб я уходила, зачем-то мать мою вспоминал. Коробочку со скоморохами потеряла. – Ничего. – Есть ещё одна, последняя, моя. – Где Бастет? – Бальтазар отчаянно нюхал воздух. – Три-икс! – Здесь я, не голоси, – от крайних надгробий на трёх лапах прыгала кошка. Передняя лапка явно не в порядке, но лечить всех будем после. – Кощей подсобил, чуть не убились. Хотел как лучше, очевидно, мы бы застряли в Нави без его фокусов. – Не застряли бы, просто дольше возвращались, – парировала Настя. Громогласный рык удалялся в глубь кладбища. – Какая своевольная тень, – обратила внимание на насущное куколка. Благодаря огненному барьеру у нас было жарко и светло, теней хоть отбавляй. Какая ирония, одну мы и хотим убрать. Чужая тень-приживалка то приседала, то дыбила спину, яростно размахивала хвостом, рвалась из-под лап Бальтазара, казалось, ещё миг – и убежит. Меня разрывало на части: с одной стороны компаньон, с другой – Казимир сражается с Баюном в одиночку, и я не могу ему помочь – на кладбище мои силы сожрут бессовестные мертвяки. – Я выманю его, – Бальтазар, не дожидаясь ответа, прыгнул и пропал. – Куда! Он же тебя изнутри убьёт! – только и оставалось кричать вслед. – Что делать будете? – равнодушно поинтересовалась кукла. – Моё время идёт. – Ты можешь лишить Баюна голоса, как показывала? – Никакого вуду, помнишь? – холодно ответила она. – Я не это имела в виду, – почти взвыла я. – Дьявол! Кукла развела руками: – Нет игрушки. Проклятье. Я до крови прикусила язык, задавив всё, что рвалось быть сказанным. Светопреставление между могил набирало обороты, ничего особенно не видно, зато слышно – Каз ругался на чём свет стоит, и мне не нравился его голос. Я не видела его сильно раненым, но готова была отдать последний плеер, что слышала нотки боли. Супчик вылез на плечо. Говорить нам не обязательно, он мог помочь, и я благодарно принимала его помощь. Чёрные крылья быстро унесли его в гущу столкновения. Очень вовремя, Баюн завёл новую сказку. Я кинулась к Насте, она сейчас как никогда важна – наушники в уши… Примерцал Бальтазар с зажатым в пасти кладенцом и рухнул в нескольких шагах от нас. – Он в обмороке, – что есть сил крикнула Бастет и тоже упала рядом с ним. Сон наваливался тяжёлый, веки держала пальцами, но они всё равно опускались, фигура с мечом, бегущая на кладбище, расплывалась. Мыш должен успеть… – Вставай, – голос Марьи саморезом ввинтился в барабанные перепонки. Баюн затих, сон отступал, но вертикальное положение далось с трудом. Жар бил в спину, одежда под доспехом промокла насквозь, сосредоточиться в подобной обстановке было сложно. Бальтазар зашевелился, его подруга исчезла, наверное, спряталась. И правильно – в нашем кольце света появилась богатырша, тащившая за заднюю лапу Баюна. Кот-людоед остался в чёрном цвете и пребывал в отключке – на его голове примостился Супчик, звуковая шоковая терапия против злости. Туша тяжело подскакивала на неровностях – скорость у Насти приличная. Она цела, и ей совсем не сложно приволочь котяру примерно в несколько центнеров весом. – А где Казимир? – насторожилась я. – Ранен. Когти разорвали ему ногу от колена до копыта, перевязывается. Сказал не ждать, он скоро. Настя была спокойна, значит, и правда всё не так страшно. – Супчик, отпусти. – Мыш послушался и пересел на Бальтазара, приговаривая что-то утешающее. Настя достала из сапога тонкую верёвку, поднесла к лицу и зашептала. Синие искорки проскользнули в ладонях. Я такое уже видела, когда Лёша горынычей арканил в Гниль-ноге. Тут и спрашивать нечего: научили её морские витязи, наверняка подарок Черномора. Верёвкой она связала коту пасть, выглядело плохо – казалось, вот-вот соскользнёт, – достала из второго сапога, пошептала, связала задние лапы с передними. – Готово. – Настя брезгливо осмотрела просыпающегося Баюна. – Убить нельзя, пытать нельзя. Заговаривайте ему зубы сами. Моё дело маленькое. – Спасибо, – кивнула я, она ударила мечом плашмя по ладони и ухмыляясь отступила. Глаза очнувшегося зверя полыхнули ненавистью, настолько жгучей, будто кожи коснулись щупальца медузы. Он пытался встать, но верёвки в ответ засияли и словно натянулись, мотнул головой – и тут не свезло. Бальтазар прижался к моей ноге – холодные доспехи на контрасте с бьющим в спину жаром. – Баюн, я хочу поговорить. – Хоть бы послушал, неохота драться. Злое урчание в ответ. – Ты не просил объединения с моим котом, тебя не спросили, обидели и напугали. Да-да, если бы у меня внезапно отобрали части тела, я бы тоже испугалась и обиделась. – Котяра вновь попытался встать, но не смог, и яркие злые глаза превратились в щёлки. – Я так понимаю, что ты знаешь вкус людских сердец и тебе это нравится. В мире сказок баланс добра и зла, и никто никому не должен объяснять, почему он таков уродился. А вот ходить друг к другу привязанными – это уже не сказочно. Я искала выход и, кажется, нашла. Никто не должен пострадать в процессе, я не хочу твоей крови. Ты готов говорить? Моргни два раза, если да. Баюн моргнул раз и – очень неторопливо – второй. Строптивый нрав похлеще Бальтазара. Настя подцепила верёвку остриём меча и посулила: – Только начни свои сказочки, вмиг по темечку получишь, так что имя своё не вспомнишь. Речь осталась без внимания, он даже ухом не повёл. Верёвка соскользнула с морды. – Говорить, ну давай. – Тон не предвещал успешных переговоров. – Ты спросить забыла, хочу ли я теперь вернуть всё вспять. – А тебе нравится ходить привязанным к другому? – Я видел и слышал разное, интересное. В моём доме всё одно и то же: жрать вороньё и всяких дурачков, – он покосился на Настасью. – Если повезёт, так и несколько раз. – И что, хочешь сказать, не обидно больше? Не верю. Такой сильный и гордый зверь, и тобой помыкают. Может быть, насолить обидчикам? Пусть их планы рухнут. – Им насолишь, – саркастично рассмеялся кот. – Первородным всё равно. – А кто они? – Ты до сих пор не знаешь? Глупая девица, даром что Яга. Себя не принимаешь, русским духом доколе будешь умыта? – Хочешь обмен? – в памяти всплыла старая идея, не пропадать же добру. – Ты мне скажешь, кто они, а я принесу тебе новых сказок. Могу даже сама почитать. Ты таких и не слышал никогда. Он задумчиво оглядел меня и не стал отвечать. – Что, мелкий, трясёшься? – Баюн перевёл взгляд на Бальтазара. – Не по нутру тебе происходящее, воришка? – Яу ничего не крал, яу совсем не знаю, что со мной делали, и никакой вины не признаю. Можешь сколько угодно отыгрываться на мне, но ведь правда в том, что ты не можешь достать своих действительных обидчиков, – зашипел компаньон. – Ты тоже, – лязгнул зубищами Баюн. Ситуация никак не разрешалась. Он из вредности не хотел уступать: нанесли ущерб, но на этом всё, его жизнь заиграла новыми красками. Оставался последний козырь, который нельзя озвучивать прилюдно. В моём окружении не все знают про голову Кощея. – Настенька, стой где стоишь, мне нужно шепнуть нашему гостю несколько слов. – Я дождалась кивка и подошла к Баюну, игнорируя желание кричать издалека. Большое лохматое ухо навострилось в мою сторону. Сказала я немного: напомнила коту про Кощея, который щелчком пальцев сделал из него занятную статую, и посулила продолжение музейной карьеры. Во-первых, потому, что у меня есть ключ другого Кощея. Во-вторых, у нас припрятана голова вышеупомянутого Кощея. Живая противная головёшка. За это нынешний Кощей Андрей что угодно для меня сделает, даже скульптуру кота для заднего двора. Баюн рассмеялся хрипло, зло. И связанный, он не терял даже толики своей гордыни, мощи, не казался слабым и уязвимым. Опаснейший противник, не стоит об этом забывать, как не стоит пытаться дружить. Человек, казалось, приручил огонь, но стоит только зазеваться – этот зверь спалит жильё дотла. Так и Баюн – сила первобытная, несгибаемая, как и река, на чьём берегу он нашёл себе приют. – А ты достойна их, – фыркнул он наконец. – Вижу, не так слаба ты, как кажешься, и изворотлива не по годам. Вон, подмогу какую нашла, додумалась же. – Это ты и подсказал. – А ты сообразила. Давайте своё колдовство, я согласен на условия. И развяжи, жрать вас не буду. С одним существом справиться сложнее, чем с армией бесов, оказывается. Настя перерезала путы, куколка велела котам встать друг напротив друга, а мне – отойти. Я быстро обняла компаньона и отошла. Сердце колотилось где-то в горле: хоть бы получилось. Казимир всё пропустит, похоже. – Видишь тень, праведница? – спросила Марья. – Вижу. – Я трижды прочитаю заговор, пока слова звучат, веди остриём меча у лап Бальтазара, отрезай тень от него и не останавливайся, что бы ни случилось. В самом конце руби между ними, чтобы меч землю прорезал. – Сделаю. Куколка встала между котами и без долгой подводки начала читать: Ноченька-полуноченька, Тенью моей не играй. Пеплом и углем, Костью и зубом Оковы свои снимай, Забирай. Отворяй ворота костяные, мясные, С кого пришла, повертись, Воротись. В ретивое сердце, чёрную печень Алой кровью вернись. Соединись. Денно, нощно, полунощно Моим словам ключ и замок. Меч-кладенец засиял алым цветом, сам как пламенный в руках богатырши, остриё оставляло сияющую дорожку у лап застывшего Бальтазара. Тень оторвалась от одной лапы, второй… Куколка пошла на третий круг, Настя делала своё дело, а я стояла не дыша, сцепив зубы до боли, до скрежета. Как же сложно оставаться в стороне. Тень рванула из-под ног Бальтазара, оторвав последнюю лапу, Настя занесла пылающий меч и изо всех сил разрубила воздух, а затем и землю возле лап кота. Земля зашипела, задымилась, Бальтазар мявкнул и качнулся в сторону, тень, чёрная, как глубины космоса, текла прочь, стелилась к Баюну. Взгляд будто приклеился к ней, вот тень соединилась с тенью Баюна, растворилась в ней без дополнительных выкрутасов. – Всё, а вы переживали. – Куколка отошла к нам, взобралась на сумку и добавила: – К утру верни меня, где взяла, Яга. И отключилась. – Получилось, – Бальтазар едва сдерживал радость. – И хвост на месте, и зуб, кажется. – А у меня нет, ты всё равно носишь мою кость в себе, пусть и молча, – язвительно сказал Баюн. – Проводи на выход, Баба Яга, погулять ведь мне здесь не дадут, а мы ещё не всё друг другу сказали. – Не могу, – призналась я. – Хочешь ответов – сможешь, – Баюн развернулся, презрительно махнул хвостом и прыгнул на землю кладбища. – Ягуся, я вытащу. – И я рядом, – богатырша хмурилась, не нравилась ей идея. – Пойду за тобой поодаль. Ежели что, за шкварник и прочь. – Спасибо, друзья. Но где же Казимир? Я быстрым шагом отправилась следом за Баюном. Между могил было как будто бы тише, я почти догнала Баюна и слышала какой-то звук, как будто когти шкрябали по камню, и тихие шаги друзей за спиной. – Казимир? – позвала я. Нет ответа. Странно, но по ощущениям было нормально, как будто никто не обращал внимания на моё присутствие. Склеп – вход-выход в Навь – оказался не так далеко, Баюн развернулся у входа. – Подойди. Я не стала испытывать его терпение. Он очень тихо произнёс несколько слов, от которых у меня не то что в зобу дыханье спёрло, а просто высосало воздух напрочь, даже голова закружилась. – И сделай одолжение, сдохни уже, Яга, – смердишь ужасно, – добавил людоед. – Бывайте. Провожать не надо. Ах да. Рогатый ваш много крови потерял. На кладбище. Боюсь, у вас проблемы похлеще меня. Баюн, хрипло смеясь, скрылся в склепе, его голос удалялся и быстро затих. Похоже, он и правда ушёл домой. – Я постерегу, – внезапно нарисовался Ворлиан с факелами. – Где Казимир? – Не знаю. Ка-а-аз! – закричала я. – Я слышу, – Бальтазар пригнул голову к земле, понюхал. – Это его кровь, я помню этот запах ещё с битвы. Он прыгнул вперёд, а мы за ним, Настя с факелом позади чуть подсвечивала путь. Казимир сидел на чьей-то могиле и раскапывал руками землю. Комья летели в стороны, а он тяжело, неестественно дышал. – Казимир? – тревожно позвала Настя. Бес повернулся к нам. Глаза горели красным огнём.