Блог Бабы Яги. Темная сторона

Смородина величаво несла свои огненные воды, волны лавы ударялись о берега, шипели и создавали свою навью музыку. Мне просто хотелось слышать музыку. Не могу вспомнить, когда я последний раз веселилась без оглядки, просто танцевала утром на кухне в одной футболке, пока закипал чайник. Бегу куда-то, спасаю кого-то, а сама погибаю, понемногу, но с достойным лучшего применения упорством. Ступа переминалась с ноги на ногу – земля горячая – и ожидала вылета. К реке близко не подойти – жар плавит кожу, даже издалека кажется, будто ресницы опалила. Последнее дело из срочных – упокоить Кощея-вредителя, куколку Маркус уже помог вернуть под куст, где взяли. Напугали порталом какого-то местного пьяницу и живо назад. Маркус ничего не спрашивал, только окинул взглядом и вздёрнул бровь – видимо, считал изменения в моей личности – и, уходя, бросил деловито: – Я позвоню послезавтра, Джьянина, отдохни. Бальтазар заснул дома прямо возле миски, вымотался, бедняга, а я дальше по делам, сил нет, какая деловая. Брожу в предрассветном сумраке по пустоши, в одной руке зажат чужой Ключ, в другой – пакет из продуктового, но там не кочан капусты, а болтливая головешка. В таком виде мне его передал Тоха, он не церемонится. Мы встретились, как и договаривались, в гостевом доме. Короткие объятия, быстрый пересказ произошедшего. Тоха почти не показывал эмоций, он вообще редко говорит о чувствах, но я видела, как в конце беседы расслабились его плечи и исчезла жёсткая складка в уголке рта. Он несколько раз отдёргивал руку от Бастет, чтобы не погладить – ей бы не понравилась такая фамильярность. – Казыч будет в порядке? – на всякий случай только и уточнил он. – А ты – норм? – Да и да, – я неосознанно потерла место, где рука Казимира проникла в тело. Друзья заметили, но тактично промолчали. – И наставница твоя тоже будет залатана, я вернусь, и полечим. Видела в книгах подходящий рецепт зелья. Хотя я бы рентген сделала. – Думаю, ушиб, – спокойно сказала кошка. – Обойдёмся. Тоха согласно кивнул и достал из-под лавки пакет. И вот я с ним у пункта назначения, послушно выполняю волю руководства. Ветер сменил направление и понёс ещё больше жара, гари и смрада в мою сторону, как будто до этого мало было. И когда я куплю лётные очки? Ступа оттолкнулась от земли, поднялась выше, где жара меньше и воздух чище, зависла над Смородиной. Кощей что-то мычал сквозь кляп, но говорить мне не хотелось. Не потому, что боялась посмотреть в глаза и дрогнуть, просто всё уже сказано до этого и на пути сюда я мысленно беседовала с ним, хватит. Казимир сделал истинно дьявольский подарок, столько проблем он принёс. С другой стороны, мы узнали много нового, и с подачи головы план по спасению кота обрёл последние штрихи. К тому же мы поняли, насколько грязно может играть корпорация. Эта голова – как камень, брошенный в воду, от него много кругов-последствий. Я вытянула руку с пакетом над жаркой рекой. Нет последнего слова преступнику, едва не сгубившему всё Лукоморье, не хочу знать его тайны, не хочу выменивать его на что-то для себя. Я всё могу получить сама. За Ядвигу и Бальтазара. За павших витязей и дружинников князя, за жертву, которую принёс отряд Черномора ради победы. За моего егеря Фёдора, погибшего в пламени Горыныча. За всех, кого коснулись последствия скуки могущественного колдуна – Кощея Бессмертного… Я разжала пальцы. Смородина пела. В её песне не было места посторонним звукам, пакет упал неслышно, и его накрыло плотной багровой волной. Разжала вторую руку: где был Ключ, лишь несколько щепоток пепла. Жаркий ветер подхватил его и развеял над царством мёртвых. Прах к праху. *** Спустя сутки я собрала всех в Изольде. Казимир ещё хромал и выглядел не таким красным, как обычно, слегка потускнел, даже его ярко-синие глаза будто выцвели, но копыта отбрасывать не собирался. Они с Баст два сапога пара, хромоножки, ей зелье с ходу не помогло на все сто, будем ещё порцию варить. Я долго думала, отослать Настю на время встречи или нет, в итоге решила, что она заслужила быть в курсе дел. Ворлиана я чуть позже навещу, у меня полно работы на том проклятом кладбище, я задалась целью уничтожить древние захоронения, чтобы ничто больше не выползло, – это потребует времени и энергии. Остался последний гость, лёгок на помине. – Тпру, изверг! – Андрей кричал на Морока, но, по-моему, это занятие совершенно бесполезно. Конь имел хобби – измываться над хозяином, и вряд ли даже свежие гвозди могли его подкупить. – Не тпрукай мне, а то всем расскажу, что ты потолстел! – ответил конь, и раздался стук падающего тела. Надо ли говорить, что Кощей ввалился в избу в самом недобром расположении духа. Спасибо хоть без змеи. – Привет, – буркнул он, отряхивая очередной дорогущий костюм, цепким взглядом прошёлся по нам и, на удивление, улыбнулся конкретно Насте. Улыбка меняет человека, и без того довольно привлекательный парень преобразился в совершенно обычного, не обременённого странными хобби и царством мёртвых. Настасья смущённо выдавила ответ, несколько раз сменила цвет лица с бледного на красный и обратно и подпёрла дальний угол избы, как будто так и нужно. – По какому поводу собрание? – деловито спросил Кощей, усаживаясь рядом с Казом. – Да вот конкретно тебе сообщаю, что Ключа, который ты так хотел, у меня больше нет, да и ни у кого нет, – начала я с «плохой» новости. – Он рассыпался, видимо, твой предшественник умер. – Понятно теперь, почему замок изменился, – как будто не огорчился Андрей. – Я просыпаюсь, а у меня теплее и светлее стало, ощущения другие. Даже плесенью почти не пахнет. – Ян, хватит тянуть кота за… уши, – не выдержал Тоха. – Ты вон Бальтазару, по ходу, сказала, он так с выпученными зенками и ходит весь день. Это правда, ему я сказала сразу, как вернулась из Нави и отправила в ООО «Лукоморье» короткое сообщение о проделанной работе. С тех пор кот загадочно молчит и временами пучит глаза от каких-то своих мыслей. Даже в этот момент. – Баюн рассказал мне, кто правит Лукоморьем. – Я поочерёдно посмотрела в заинтересованные лица и выдохнула почти одним словом: – Пра-Яга и Пра-Кощей. Самые первые в мире. Первородные, древние, как… Как… В общем, очень-очень старые. Фу-ух, как же тяжело носить в себе знания. Хотя личности руководителей особенно интересовали только меня. – Чёт я не понял, – почесал затылок Тоха. – Типа, как ты и Андрей? – Что это значит для тебя? – нахмурился Казимир. – Почему они ещё живы? – А может, Баюн соврал, и это не они? – вклинилась кошка. – Зачем ему, мыр-р? – Бальтазар наконец заговорил. – Это многое объясняет, думаю, они испытывают мою Ягусю на профпригодность. – Янина, это шутка такая? Я сам допрошу Баюна, – Кощей нахмурился, глаза сверкнули сталью. – Для чего всё это нужно? Если они есть, то к чему плодить новых Яг и Кощеев? Зачем нанимать и пытаться убить меня? Вопрос остался без ответа, конечно, чтением мыслей и даром прорицания меня не наградили. – Вот это поворот, – просунулась в дверь морда Морока. Совершенно с ним согласна, сама не до конца осознала, ожидала совсем другого, кого-то из ближнего окружения, а тут… – Действительно. Спасибо за информацию, на связи. До свидания. – Озадаченный Кощей покинул нашу задумчивую компанию. – Эй, я позвоню тебе на этой неделе, есть предложение, подкупающее новизной! – крикнула я ему в спину. – Ага, – он махнул рукой, не оборачиваясь. За ним нужно присматривать, когда сидишь в одиночестве, немудрено уехать с катушек и стать вселенским злом. Предложу ему поиски кладки Горыныча, раньше не хотела, а сейчас… Что-то подсказывает, что нужно держаться вместе. Казимир высказался на своём языке, я не поняла ничего, и похромал на улицу, мы потянулись следом. Я со скатертью-самобранкой и банкой солёных лягушек: обещала Казу. Пикник проходил большей частью молча, я оценила лягушек с пивом, вполне годно. – Что дальше, Рыжуля? – Дальше иду на свидание. Я отряхнула юбку и правда ушла. Впереди неизвестность, но, когда знаешь, кого искать, уже проще. Пункт «найти и спросить за все трагедии» по-прежнему в списке дел, и я их неуклонно закрываю. *** Где-то за горами, за долами, за зелёными лесами, куда ворон костей не заносит… Маленький летописец не смел поднять глаз. Огромный зал давил на его плечи, а ощущение власти и мощи, исходившее от двух фигур на каменных тронах, заставляло прижимать уши. – Отвечай как на духу, летописец, давно ты в сговоре с Ягой Яниной? – прошелестел бесполый голос. – Не ответишь – станешь камнем. – Я не в сговоре, я – часть команды. Меня зовут Тихон. – Летописец дрожал, но храбрился. – Ты можешь в это поверить, костяная? Сучьям в лесу имена давать стали, – не меняя тона, продолжал голос. – Докладывай последние события без утайки, – приказал второй. Тихон вздохнул и всё рассказал. И голос его звучал всё чётче с каждым словом. Двое молчали, мгновения тишины тянулись тяжёлую густую вечность, время в этом месте не имело значения. – Она всё делает по-своему, не подчиняется, – наконец произнес кто-то из них. – Нельзя не признать удивительную способность приспосабливаться. Она приняла в себе воительницу в самый критический момент, это и хорошо, и плохо, она до сих пор человек. Но твой план сработал, она узнала иглу этого нового Кощея и протянула ему руку дружбы. Как ты и планировала. – Да, им стоит сплотиться, наше время уходит всё быстрее. – Усилим давление. – Вот что, летописец, бери перо и пиши приказ для службы сказочной безопасности. Как закончишь, не смей открывать, запечатаешь и отправишь по адресу – это единственное, что ты запомнишь из всего пребывания здесь. Тихон брёл к выходу очень медленно, осознанно медленно – у него было дело. Из-за его спины Первородным не было видно, как самописец быстро пишет другую записку. Возле выхода, у массивных резных дверей с металлическими украшениями, на каменном насесте сидела птица Сирин с прекрасным печальным ликом и пела колыбельную песнь. Всё, что было века назад, Память сказки бережно хранит, Отзвук, слово, судьбу дурачка, Для Яги лишь работа кипит. Сон иль быль, Поди разбери, До того ли тебе, Яга? Где чужая судьба-печаль, Где последней трапезы вкус... У Яги последний приют, У Яги отдохнёт душа. Вечный сон, стылая стена, Но в завесу смело шагни, Краски той, другой стороны Новой жизнью в сказке прими. Сон иль быль, Поди разбери, До того ли тебе, Яга? Где чужая судьба-печаль, Где последней трапезы вкус... У Яги последний приют, У Яги отдохнёт душа. Летописец быстро спрятал вторую записку в карман и шагнул за порог, прочь.