Блог «Серп и молот» 2014–2016

В первых числах октября военный министр А. А. Верховский, возвращаясь из Ставки в Петроград, от попутчика в поезде узнаёт, что в тыл выводятся ударные части из добровольцев и георгиевских кавалеров, якобы как основа для формирования какой-то новой армии. Если передислокация частей проводится в тайне даже от военного министра, то это — заговор. Или нет? На совещании правительства он прямо говорит: «Войска, которые вы, Александр Федорович, вызываете с фронта, немедленно перейдут на сторону большевиков…», но его никто даже не слушает, дальше — отставка.

Только дело в том, что Керенский прекрасно знал, еще по Корниловской авантюре, состояние войск, просто ему они нужны были не для борьбы с восстанием, он фронт оголял.

Историки сомневаются в намерениях Керенского и компании сдать Петроград немцам, они, видите ли, не могут найти документов о таких планах. У этих историков спросить просто нужно: они не путают планирование преступлений государственных с подготовкой к лекции в университете? Какие документы они хотят увидеть? План-конспект организации оккупации России германскими войсками?

Уже 6 октября Временное правительство начало готовить общественное мнение к полезности немецкой оккупации, в проправительственной газете «Утро России» появилось интервью Родзянко, в котором он расписывает, какой порядок образцовый навели немцы в Риге, даже городовых на улицы вернули, даже до такого откровения дошел: «Петроград находится в опасности… Я думаю, бог с ним, с Петроградом…».

И. Бунин в своих «Окаянных днях» свидетельствует сам, не под диктовку коммунистов, что вся чистая столичная публика прямо жила мечтами, что придут немецкие офицеры и солдаты и избавят всех от большевистского кошмара. Эти мечты из чего родились? Случайно, они не из кабинетов министров и генеральских штабов просочились?

Теперь, по-совести, скажите, эту хунту, которая сменила у власти Николая Второго, арестовать не нужно было? Правительство, которое зовет врага оккупировать столицу, можно законным признавать?

Вся красота ситуации октября 1917 года заключалась в том, что в России впервые, по крайней мере за 200 лет, власть перешла в руки, которые имели на то право, с точки зрения законности, беспрецедентное.

Не надо забывать, что Ленин был не только революционером, а еще и юристом, причем юристом высококлассным. Начал он учиться по этой специальности в Казанском университете, но оттуда был исключен за участие в антиправительственных выступлениях. После многочисленных ходатайств ему разрешили не продолжить обучение, а сдать экзамены за весь курс юридического факультета экстерном. Он и сдал их блестяще в Петербургском университете. Кто сдавал экзамены на сессиях, тот знает, какое значение имеет пристрастное отношение преподавателя к студенту, и как непросто получить хотя бы «удовлетворительно», если экзаменующий тебя откровенно намерен «завалить». Так вот, намерение «завалить» В. И. Ульянова на экзаменах было написано у всех преподавателей на лицах явственно, иначе и не могло быть, так как доброжелательное отношение к этому претенденту на диплом грозило конфликтом с властью.

Тем не менее, диплом Владимир Ильич получил, значит, он обладал внушительной теоретической подготовкой в области права, которую получил не читая конспекты лекций, а штудируя соответствующую научную литературу. Уровень знаний при таком методе их получения, может оценить любой студент с двумя извилинами в голове.

После получения диплома Владимир Ильич не делопроизводителем в суде работал, не юрисконсультом в конторе ЖКХ, а сразу ушел в адвокатскую практику, причем занимался защитой самых безденежных клиентов — крестьян и мещан. Так вот, ни одного дела он не проиграл в суде.